Бал для убийцы

Она подняла на него блестящие глаза. Дыхание обоих было ровным и глубоким — они вновь стояли друг перед другом на звонком, как барабан, татами, и деревянные мечи-боккены настороженно покачивались в руках…

— Записка, — проговорила она. — Да, эта записка — ключ ко всему. Ее содержание: не угроза, а мольба: «Только молчи!» Самая серьезная ЕГО ошибка.

— Чья, мать твою?!

— А сам ты не догадался? — Она по-прежнему не отводила взгляда от его лица. — Когда спросил: «Как можно было их перепутать?» А Келли ответила…

— А ну отойди от нее!

Майя с трудом повернула голову и чуть не сплюнула от досады: еще один верный рыцарь. Права Ритка: дверь надо запирать, иначе от рыцарей не отобьешься, так и будут наперебой греметь ржавым железом.

Сева и Артур стояли друг против друга, точно два марала по осени, готовые сцепиться рогами из-за самки.

— Тебе что тут надо?

— А тебе?

— Похоже, вы решили устроить второй раунд? — светски спросила Майя. — Может, перенесете битву куда-нибудь в другое место?

— Помолчи! — выкрикнули они дуэтом и опять уставились друг на друга. — Я отвечаю за ее безопасность!

— Ты? Уморил. Ты — первый кандидат в убийцы!

— Осторожнее в выражениях, можно угодить под суд за клевету.

— Я на тебя раньше в суд подам, уголовник. За членовредительство.

Замок щелкнул внизу. Или показалось? Она напряглась, попытавшись отрешиться от всего и обратившись в слух. Шаги? Кто-то спускается по лестнице? Да мало ли… Она зажала уши ладонями. Нет, не стоит себя обманывать. Не «мало ли» — тебе эти шаги отлично знакомы: согбенная фигура с загнутым носом из папье-маше, шприц в руке, затянутой в перчатку, ведьма из жутковатой сказки литовского писателя Томаса Аясмане.

— А ну пошли вон! — не выдержала она, молясь про себя: Господи, если ты есть, сделай так, чтобы они ушли. Пусть оставят меня одну — это единственный подарок, который я хочу получить к минувшему Рождеству…

— Джейн, ты понимаешь, что… — неуверенно начал Артур.

— ОБА!!! Или я звоню в милицию!

Видимо, ее облик был достаточно красноречив. Рыцари потоптались и, настороженно держа друг друга в поле зрения, двинулись к выходу.

— Я буду рядом, — предупредил один.

— Я тоже, — предупредил второй.

Едва они, продолжая переругиваться, выкатились на лестницу, она захлопнула дверь и привалилась к ней спиной, чувствуя, как волосы намокли от пота.

Она покосилась на телефон: «Может, позвонить следователю? Все же спокойнее… Ну нет. Это мое расследование. Я должна встретиться с убийцей один на один. И заглянуть ему в глаза».

Она посмотрела на часы, дала отсчитать стрелке три минуты, тихонько открыла дверь и выскользнула наружу. На цыпочках, бесплотной тенью сбежала вниз, мысленно возблагодарив неизвестного малолетнего хулигана за разбитую лампочку в подъезде.

Шаги наверху и звонок в дверь ее квартиры. «Я угадала». Майя нырнула под лестницу и затаилась.

— Джейн, открой, — послышался глухой голос Артура. — Я знаю, что ты там… Если хочешь, позвони следователю, вызови милицию, ОМОН, черта с дьяволом… Только отзовись!

Прости, прошептала она и неслышно вышла на улицу.

Вечер давно перешел в бархатно-фиолетовую ночь, в большинстве окон погас свет, опустел проспект, и кинотеатр напротив походил уже не на заблудившийся корабль, а на безжизненный занесенный снегом утес.

«Простите меня. Простите меня все!»

Она шла почти спокойным шагом по насквозь знакомому маршруту, по которому ходила, надо думать, больше тысячи раз. Вот и низенькие вечно распахнутые ворота, вот аллея, обсаженная серебристыми березками и елочками-сугробами, хоккейная коробка справа, парадное крыльцо (она подергала дверь: открыто, добро пожаловать на аттракцион «Галерея ужасов»), темный и гулкий вестибюль и запертый гардероб… На секунду она замерла: послышался вдруг отдаленный топоток детских ножек и смех-колокольчик, маленькая тень гномика в красном капюшончике мельком отразилась в зеркале — вот оно, Келли, твое «яркое пятно». Она тряхнула головой, отгоняя призраков, и медленно, стараясь ступать неслышно, взошла по каменным ступеням наверх, на третий этаж.

Ее окружали тьма и пустота, затерянный мир в бледных полосах луны за окнами, одинокий фонарь и сиреневые снежные хлопья, будто целые стаи ночных мотыльков… И (она с удивлением прислушалась к себе: ровный пульс и идеальное кровяное давление)— узкая полоска света из-под двери в учительскую.

Она распахнула дверь и встала на пороге, увидев согбенную фигуру в темном платке, замершую над выдвинутым ящиком письменного стола. Рядом к стулу была прислонена трость с тяжелым медным набалдашником, покрытая черным лаком, — привет из давних времен, один бог знает, каких давних…

— Там ничего нет, — сказала Майя. — Я действительно сунула тогда дневник в свою сумочку, только сумочка осталась в музее и сгорела. Я вас обманула.

Вера Алексеевна с видимым усилием выпрямилась.

— Я знаю, Майечка. Вернее, я догадывалась.