Праздник закончился только под утро. Был тот короткий предрассветный час, когда город замирает в предчувствии ослепительного сияния и ждет, что на серые стены домов прольется теплый розовый свет, а в окнах верхних этажей снова весело вспыхнет яркое солнце.
Перед особняком лорда Фонтероя выстроилась целая вереница экипажей, вокруг которых суетились лакеи. Гости радушно прощались с хозяевами:
— Прекрасный вечер! — говорил лорд Пенвик другому пожилому джентльмену, с достоинством уместив себя на холодном сиденье. Лакей торопливо прикрыл им ноги меховым покрывалом.
— Да, великолепный! — согласился тот. — Леди Фонтерой… несколько эксцентрична, но у нее, безусловно, есть стиль!
Если бы кто-нибудь мог проникнуть взглядом сквозь сад и взглянуть на заднюю дверь особняка, то увидел бы, что там тоже происходило прощание, пусть менее изысканное, зато гораздо более нежное. Агата, сияя лицом и глазами, напоследок улыбнулась Уолтеру. На ее пальце блестело новенькое кольцо.
Чистый снег искрился на ветках деревьев и коньках крыш. Предчувствие волшебства, как ненаписанный стих, дрожало и переливалось в морозном воздухе, но люди, занятые своими мыслями и повседневными делами, ничего не заметили. Просто у всех было как-то особенно хорошо на душе. Стоя на крыльце, Энни крепче сжала руку Кеннета и шепнула:
— Загадай желание.
Ее муж недоуменно приподнял бровь, потом засмеялся, поднял ее на руки и унес в дом, проворчав «нечего тебе тут стоять на холоде».
Самая длинная ночь в Эшентауне подходила к концу…
.