Бал цветов

В комнате горел огонь. Пламя колыхалось внутри многочисленных персидских жаровен, являвших собой медные посудины на высоких треногах, стянутых посередине металлическим кольцом. Стены комнаты занимали застеклённые полки, где стояло бесчисленное количество пробирок, склянок, флакончиков и бутылочек всевозможных форм. По всей комнате разливался кружащий голову аромат сирени.

Из‑за ширмы в дальнем углу появилась женская фигура, облачённая в пурпурно‑фиолетовую мантию. Голову её скрывал широкий капюшон.

— Бонжур, тётя, — неофициально поклонился Гиацинт таинственной госпоже.

— А, мой дорогой племянничек явился! Нечасто ты навещаешь свою старую тётку. Видимо, опять что‑то понадобилось, раз ты вспомнил о моём существовании. — Её голос, на удивление звонкий и нетаинственный, звучал не очень-то дружелюбно.

Но Гиацинт нисколько не удивился подобной встрече.

— Это наша фамильная черта, тётя. Ко мне тоже обращаются, только если нужна моя помощь, — невозмутимо ответил он. — К тому же, я прекрасно знаю, ты мне рада. Убери, пожалуйста, декорации, нам надо поговорить.

Гадалка проворчала что-то неразборчивое и, подойдя к стене, дёрнула за невидимый в полумраке шнурок. Чёрная штора поднялась вверх, и открылось обыкновенное окно, сквозь которое немедленно устремились потоки дневного света, разрушая сумрачную тайну.

Одну за другой хозяйка потушила все жаровни и сняла капюшон, скрывавший её лицо. Перед друзьями возникла очень симпатичная дама лет шестидесяти, с абсолютно серебряными от седины кудрями, обрамлявшими её округлое лицо. У неё были очень живые тёмно-синие глаза, усиливающие её сходство с Гиацинтом. Сирень пригласила всех сесть.

— Ну что, дорогой племянник, ты ещё не женился? — спросила она, нетерпеливо барабаня пальцами по крышке стола.

— Пока нет.

— А какое дело привело тебя ко мне? Если речь идёт о любовном напитке для твоей подружки, то я и слушать не стану. — Голос прорицательницы звучал не в пример любезнее, чем в первый раз.

Граф рассмеялся:

— Ну что вы, тётя! В любовных делах я предпочитаю разбираться сам, без помощи заклинаний. Но нужен нам как раз напиток. Надо заставить одну дамочку сказать всю правду.

— О, если это Виола, то и наяву и во сне она скажет, что любит тебя, тут мои чары ни к чему, — отвечала тётка.

— Хотелось бы верить… Но речь о другом: во дворце замышляется убийство. Мы хотим узнать от одной красотки подробности её же собственного плана, в частности, где она собирается достать яд. Кстати, к тебе никто не обращался с подобной просьбой?

Гадалка надменно выпрямилась:

— Ты хорошо знаешь, изготовлять яды — не по моей части.

— Зато ты всё о них знаешь и могла бы дать консультацию, — ответил Гиацинт не отводя взгляда.

— Конечно, — с гордостью согласилась Сиринга. — А что, в Париже снова волна отравлений и чёрных месс, как в прежние времена? — её глаза сверкали любопытством.

— Спроси ещё, не горят ли снова костры на Пляс де Грэв[10], и не открылась ли очередная охота на ведьм? Тоже мне, вспомнила весёлое времечко! — хмыкнул Гиацинт.

— Что, нравы с тех пор так сильно изменились? — проницательно взглянув на него, спросила гадалка. Её племянник со вздохом пожал плечами:

— К сожалению, нет. Поэтому нам и нужна твоя помощь.

— Хорошо, — она встала. — Что конкретно тебе необходимо?

— Сильное снотворное и твои способности к гипнозу. Когда красотка уснёт, задай ей пару вопросов и всё.

— Ну, пойдём во дворец, разберёмся, что можно сделать, — сказала прорицательница, накидывая поверх яркой мантии чёрный плащ.

— Тётя, ты — ангел! — воскликнул Гиацинт и весело подмигнул друзьям. — Пойдём скорее.

Сиринга взяла с полочки какой-то флакон и вышла, не забыв снова опустить шторы.

Через пять минут они уже снова были во дворце.

Глава 20 Допрос Анемоны

И как раз вовремя: Розанчик только успел сбегать в свои апартаменты и принести два бокала, а Джордано наполнил их вином, обнаруженным в комнате у Гиацинта и смешанным с жидкостью из синего флакона гадалки, как издали послышались голоса, и увлечённые светской беседой Мак-Анатоль и Лютеция возникли в конце коридора.

Вся четвёрка, включая тётушку Сирень, вихрем ринулась в одну из боковых ниш, где должна была бы стоять мраморная статуя. К счастью, статую Дафны, превращающейся в лавровый куст, куда‑то убрали, иначе от этого шедевра остались бы одни обломки, так поспешно влетели в нишу четверо наблюдателей.

В мгновение ока пространство возле потайной комнатки было освобождено. И не только Лютеция, но даже Мак-Анатоль ничего не заметил. Впрочем, их слишком занимал разговор…

— Скажите, дорогой Мак, а правда на Востоке всё ещё существуют гаремы, и восточные владыки содержат в своих садах за неприступными стенами множество прекрасных жён? — расспрашивала Лютеция, упиваясь этим экзотическим фактом.

— Да, дорогая ханум, — отвечал юный дипломат. — Там высокие башни, висячие сады… По стенам ходят стражники‑крапивы с острыми копьями, не оставляя свой пост ни днём ни ночью. вам непременно надо побывать там.