Бал цветов

— С чем можно поздравить мадемуазель? — живо осведомился Джордано.

— Я сделала выбор… Мальчики, перед вами — новая фрейлина двора Алой и белой Розы из свиты принцессы Скарлет! — она ещё раз скромно поклонилась.

Все трое по очереди поцеловали ручку новой фрейлины, а Гиацинт — даже обе щёчки. Шиповничек была на седьмом небе.

Мак-Анатоль грустно бродил в одиночестве в дальней аллее сада. Услышав лёгкий шорох, он оглянулся… Перед ним стояла сама королева.

— Добрый вечер, дорогой Мак, — промолвила Пассифлора.

Юноша поспешно поклонился:

— Ваше величество!

Она засмеялась серебряным смехом и взяла его за руку:

— Я королева лишь на этот вечер. Пойдёмте, прогуляемся.

Не смея поверить своему счастью, Мак-Анатоль предложил руку Великой Мадемуазель.

— Я хочу поблагодарить вас, Мак.

— О, Господи, за что?

Пассифлора улыбнулась:

— За вашу преданность, мой юный друг. Поверьте, я ценю её очень дорого.

Они пошли вместе в сторону помоста и поклонились принцессам.

"Это счастливейший миг в моей жизни, — подумал Мак. — Жаль, только миг…"

Проходя мимо группы друзей, поздравлявших Шиповничек, Пассифлора поздоровалась с ними. Гиацинт поцеловал её руку.

— Вы мне обещали, граф. Сегодня вечером! — тихо сказала она. Гиацинт склонил голову:

— Благословите, мадемуазель…

Пассифлора весело рассмеялась и потрепала его по волосам:

— Иди, ты ведь обещал мне!

И она проплыла дальше, словно фея, не касаясь земли. Гиацинт сжал челюсти:

— Проклятье! Такой был чудный вечер, только начинался! — Он яростно засунул руки в карманы.

— Что случилось? — удивился Розанчик.

— Да ничего, меньше надо языком болтать! — зло ответил Гиацинт.

— Кому? — Достойнейший из пажей собирался обидеться.

— Мне, — вздохнул Гиацинт.

— А‑а, — протянул Розанчик и тут же спросил: — А почему? Что ты сказал?

— Ничего хорошего. Джордано, исполнишь последнюю просьбу приговорённого? — спросил граф у второго друга. Флорентиец пожал плечами:

— Конечно… Если ты объяснишь сперва, что я должен сделать.

Гиацинт прищёлкнул языком, потом сказал:

— Будь другом, передай сиятельной маркизе Матиоле, что граф Ориенталь оч‑чень желал бы переговорить с ней по важному делу.

— Ты спятил, — убеждённо изрёк Розанчик. — Мадам маркиза растерзает тебя на месте, и все наши старания предотвратить убийство на празднике пойдут прахом.

— Возможно, — хладнокровно согласился Гиацинт.

— Может, вы и мне объясните, что к чему? — возмутился Джордано. — Кто эта маркиза?

— Это мама Виолы, — пояснил Розанчик. — Этот красавец собрался сейчас просить у маркизы руки её младшей дочери. Я же говорю — спятил!

— Она что, настолько против вашего брака?

Гиацинт усмехнулся:

— "Против" не то слово. Слушай, ты ведь из Италии, её земляк, уговори её хотя бы выслушать нас. Скажи, что хочешь! — взмолился граф.

— Она итальянка?

— Неаполитанка! — вмешался Розанчик. — Она обещала зарезать его, если Гиацинт ещё раз заикнётся о женитьбе на её доченьке. И она это сделает!

Джордано перевёл взгляд на Гиацинта:

— Ты её боишься?

Граф засмеялся:

— Конечно, нет! Я просто, гм… опасаюсь её.

— Надо ей рассказать о том, как ты спас жизнь Пассифлоре, она немедленно согласится…

— Не вздумай даже заговаривать об этом! — зло зашипел Гиацинт. — Это будет служить для неё лишним подтверждением тому, что я вечно ввязываюсь во всякие сомнительные авантюры и втягиваю туда же её дочь!

Розанчик сочувственно шмыгнул носом.

— Чего вдруг, ты решил говорить с ней именно сегодня? Никак не пойму…

— Я дал слово Пассифлоре, что сегодня поговорю с маркизой, — ответил Гиацинт

— Кошмар, — сокрушённо констатировал Розанчик.

Гиацинт засмеялся:

— Рискнём! Джордано, попробуй уговорить маркизу. А ты найди, пожалуйста Виолу.

— Ну ты даёшь, друг! — восхитился Розанчик. — Тебе полагается орден, за доблесть!

— Посмертно, — иронически уточнил Гиацинт. — Позови Виолу. Я буду ждать её под дверью маркизы. Вперёд! Это гораздо опаснее, чем букет чёрных тюльпанов, нарциссов и всяких ядовитых анемон вместе взятых…

И, выслав вперёд Джордано для переговоров, друзья пошли на приступ крепости, носившей гордое имя: Матиола…

*****

Маркиза Матиола отдыхала у себя в комнате. Эта черноволосая, смуглая сорокалетняя женщина с очень сильным характером, была первой красавицей двора короля Тонкошипа VII, его тайным советником и дипломатическим посланником в других странах. Все теневые, секретные миссии за границей поручались только ей. И никто, кроме мадам маркизы, не умел с таким блеском проводить подобные дела. Она снисходительно взирала на "молодёжный" двор принцесс, где служила её дочь. Здесь мадам отдыхала.

Маркиза как раз собиралась спуститься в сад к вечернему фейерверку. Она уже надела свой праздничный наряд. Белое, скорее серебристо-серое платье простого покроя, меняющее оттенки от лилово-голубого до светло-жёлтого, очень шло к её смуглой коже. Тонкие, прекрасной формы руки сейчас были спокойно сложены на коленях.

В дверь деликатно постучали:

— Signiora? Posso entrare?[13]— услышала она обращение по-итальянски. Голос был ей не знаком.

— Si, certo, — машинально ответила она.

В дверь вошёл красивый молодой человек, совсем мальчик.