Баламут (СИ)

— Я тебя припоминаю, — сказал он. — Ты тот угрюмый мужик, что в кабаке сидел в углу, да меня разглядывал, как девку на выданье. Что, понравился я тебе? Соскучился и решил проведать, как у меня дела?

Быстрее, чем Баламут успел бы моргнуть, пудовый кулак бородача влетел ему в подбородок. Не ожидавший такой подлости наёмник вылетел из седла и грохнулся на землю.

Алексей сидел у костра, хмурый, будто грозовая туча и беспрестанно ломал в руках ветки, подбрасывая в огонь. Битый час он провозился с тем, чтобы дотянуться до кинжала, который постоянно предательски выскальзывал из-под ноги. Как следует наплакавшись, и напредставляв себе то, что развязаться он не сможет и здесь сожрут его местные болотные кикиморы, подгоняемый волчьим воем, он наконец справился с тем, чтобы подтянуть кинжал поближе. Присев, подхватил его кончиками пальцев, перехватил за рукоять. Долго и нудно, глотая злые слёзы обиды, пилил верёвки, пока не лопнули последние нити.

После освобождения первым его порывом было броситься в погоню за наёмником, но потом он почувствовал себя таким уставшим, будто маленький мальчик, заблудившийся в лесу. Немного оправдав себя тем, что его всё равно никто не видит, он снова расплакался. Рыдать в одиночестве быстро надоело, так что он позвал своего коня и поплакал ему в гриву. Затем развёл костёр и задумался, что ему делать дальше. Никаких планов касательно себя в голову не шло. Все мысли крутились только вокруг того, что Баламута найдут, привяжут в конскому хвосту и погонят в чистое поле. Остальные мысли были не менее полезны в текущей ситуации — дыба, повешение и четвертование. Если он сумеет вымолить прощение, то, в знак великой милости, ему сначала голову отрубят.

Согреваясь этими приятными фантазиям, княжич, поминутно шмыгая носом, продолжал бесцельно сидеть у костра и бросать в него всё новые ветки, представляя, что это Баламута кидают в огненный сруб.

Рядом послышался стук копыт. Алексей схватился за меч, поднялся на ноги и вгляделся. Между деревьями медленно ехал всадник. Второго коня он вёл под уздцы, а к седлу была привязана верёвка, конец которой заканчивался на связанных руках Баламута. Несмотря на неспешный ход коня, наёмник едва поспевал, и то и дело сбивался с ноги. Когда эта процессия подошла ближе, княжич рассмотрел, что во рту у Баламута торчит кляп.

Сердце княжича переполнилось сладким чувством предстоящей мести так сильно, что он даже не сразу разглядел всадника, который и тащил за собой наёмника.

— Княжич? Жив?

Бородач спрыгнул с коня, подскочил к княжичу и сердечно обнял.

— Дядька! Фёдор! Жив я, жив.

Алексей с трудом сдерживал неподобающие настоящему витязю слёзы.

Фёдор отстранился, осмотрел Алексея, проверяя, видимо, все ли конечности у того на месте. Ничего не сказав, только кивнул.

— Ты как нашёл меня? — спросил княжич.

Фёдор слегка пожал широкими плечами.

— Искал и нашёл, — коротко ответил он.

Баламут, тем временем, тяжело повалился на землю и кончиками пальцев вытащив кляп, закашлялся.

— А-а-а, вот он где, — наёмник расплылся в улыбке, бегая глазами во все стороны. — А я, главное, скачу и думаю, куда это запропастился мой любимый княжий сын, так давно не видел его, уже и соскучиться успел. Все глазки от тоски выплакал.

— Этот — что? — коротко спросил Фёдор, кивая на Баламута.

Повисла долгая пауза. Наёмник нервно сглотнул.

— Этот-то? — Алексей вздохнул, поправил перевязь меча. — Этот…

В его голове снова замелькали приятные картинки. Баламут на эшафоте. Дыба, четвертование, потрошение, сырые подвалы и раскалённые щипцы. Но теперь добавились и воспоминания, как Баламут вернулся за ним и отсёк стрыге голову в самый последний момент…

— Милостивые государи, не хочу вас отвлекать, но у меня уже руки затекли! И спина чешется! — крикнул наёмник.

Фёдор даже не повернул головы в его сторону. Достал из кошеля золотой медальон и отдал его Алексею. Тот смутился и опустил глаза.

— Этот бродяга ограбил тебя? — рыкнул Фёдор.

Алексей замялся с ответом.

— Друзья мои, — снова подал голос Баламут, — не хочу прерывать вашу трогательную встречу, но у меня созрел вопросик. Раз вы убедились, что все живы, здоровы и полны сил… Теперь, может, развяжите мне руки? Я, конечно, не настаиваю, но куда удобнее будет без этих пут. В них я себя чувствую так, будто вы мне не доверяете.

Фёдор поднял копьё, подошёл к Баламуту и приставил наконечник копья к его лицу.

— Помолись перед смертью, — сказал Фёдор.