Бальдр и Тёмный бог

— Я застрял, — предупредил я и медленно наклонился.

Коснувшись шерсти гетров, я сделал вид, что проверяю сильно ли ушиблена нога.

— Чего копаешься?! — рявкнул воин с мечом.

Он стоял примерно на одном расстоянии от своего спутника и от меня. Я поднял голову и увидел, что оба врага следят за каждым моим движением, за каждым шевелением пальцев. Сердце громко стучало.

Я резко повернул голову в бок, будто услышал что-то. Враги тоже взглянули в сторону. В этот миг я выхватил из-за голенища нож и метнул его в голову воина, который удерживал Лейфа. Я попал ему в глаз и убил врага мгновенно.

Второй воин замахнулся на меня клинком, но я успел увернуться. Годи вылетел у меня из-за спины, сверкнув сталью. Они вступили в схватку. Я бросился к Лейфу и вытащил его из-под тела убитого.

— Ты как? Цел?

— Да! — простонал Лейф и испуганно бросился мне на шею.

Я быстро пресёк его порыв, вырвал свой нож из глаза мёртвого воина и развернулся к Годи. Враг подсёк ногу моего друга, и Годи упал на камни. Смертельная сталь неслась в грудь Годи. Я решительно прыгнул на врага и всадил нож ему в шею. Мы вместе повалились на землю. Остриё вошло не так искусно, как прошлой ночью в зале Фёвикена, когда я убил Фрелава. Мой противник долго бился и рычал, силясь скинуть меня с себя. Но вскоре всё для него кончилось.

— Ублюдки! — выругался Годи и поднялся с земли, подавая мне руку.

Я услышал хруст протыкаемой плоти и повернулся. Лейф взял нож убитого и с яростью наносил ему удары в грудь. Лицо мальчишки, светлые волосы и мех на плечах были забрызганы кровью.

Я схватил Лейфа за руку, державшую нож, и оттащил от тела.

— Прекрати издеваться!

— Он чуть не убил меня! — белые зубы Лейфа сверкнули на грязном лице.

— Он уже мёртв! — рявкнул я.

— Он мог убить меня! Из-за тебя! — Лейф яростно выдохнул и уставил на меня сверкающие небесной синевой глаза.

— Если бы не Бальдр, тебе бы уже свернули шею, как цыплёнку! — фыркнул Годи. — Ты видел, чтобы так ловко метали ножи? Вот и я не видел. В Хельхейме научили, Бальдр?

— Меня учил отец. Не всё, оказывается, позабыл, пока с червями обнимался.

Я вытер нож о штаны убитого и принялся снимать с него меховой плащ. Ветер порывами вгрызался в землю и свистел меж камней. Одежда на мне была мокрой, меня трясло от холода, и я уже почти не чувствовал пальцев.

— Готовь уже свою рыбу, Годи, жрать хочется! — сказал я.

— Давай сперва скинем их в воду? — кивнул Годи на мёртвые тела. — Лейф поглумился над хирдманом, недобро это.

— Боишься мертвецов? — прыснул я.

— Тебе-то, конечно, смешно!

Я снял плащ и со второго воина. Годи прикатил большой булыжник.

— Как думаешь, удержит? — сказал он, приподняв брови.

Я поглядел на камень и на довольно короткий ремень, что был у меня в руках.

— Возьмём камень поменьше, — решил я. — Всё равно утянет.

Привязав груз, мы оттащили тела подальше от берега и утопили.

Свет угас. Похолодало. Густое белое облако накрыло долину и спрятало от нас окружающие гранитные стены. В белом мареве я не видел больше ничего, кроме зеркала воды, отражающего близкое седое небо.

Мы устроились втроём у выложенной из камней стены и жевали полусырую рыбу, которую приготовил Годи. Я предложил Лейфу сесть между нами с Годи, чтобы скорее согреться, но он отказался, и сел подальше от меня. Мне хотелось заставить его уважать себя, хотелось, чтобы он стремился быть ко мне ближе, но вряд ли я мог этого добиться силой.

— Смотрите, что у меня ещё есть! — усмехнулся Годи, сунул руку в дорожный мешок и достал потёртую флягу.

— Мёд? — хмыкнул я.

— Лучше! — Годи сделал глоток и передёрнул плечами. — Ух, хороша!

Растянув губы в ухмылке, он протянул флягу мне. Я понюхал. Горький хвойный запах ударил нос и почти обжёг ноздри.

— Пей понемногу, очень крепкая, — предостерёг Годи.

Я сделал глоток, нёбо и язык запылали и тут же рот связало. Я почувствовал, как тепло потекло по рёбрам.

— Как же приятно с тобой путешествовать, Годи! — хрипло сказал я и положил руку на плечо воину.

Годи слегка боднул меня головой, он был уже пьян.

Я протянул флягу Лейфу, но парень недоверчиво поглядел на меня.

— Не надо, он же ребёнок, — фыркнул Годи. — Пока Хёрд не позволяет ему.

— Я мужчина, — насупился Лейф.

— Гляжу, Хёрд ему много чего не позволяет, растит сосунка, — произнёс я.

Лейф выхватил у меня из рук флягу и сделал глоток. Закашлялся, замотал головой и принялся зажёвывать настойку рыбой.

— Какая гадость, — морщась, прошипел он.

Мы с Годи засмеялись, вспомнив, какими сами были когда-то. Я быстро опьянел, усталость и боль как будто отступили. Лёгкость наполнила сердце, и улыбка не сходила у меня с лица: я был жив, со мной был друг, который рисковал ради меня жизнью, и был сын, который, правда, пока меня ещё не знал, но я был уверен, что придёт час, и мы с ним ещё будем пить и вспоминать это время!

На той стороне озера замигали зелёные огни, и безмятежность в моей душе развеялась.

— Пришли, — простонал Годи. — А я только собрался соснуть.

— В воду не лезут, — заметил я. — Ложись спать, а я посижу. И ты Лейф, ложись.