Бальдр и Тёмный бог

— Солнце пробивается сквозь мрак, я чувствую, скоро наступит день… Но он будет короче, чем обычно. Ты не доедешь до укрытия до темна…

— Возьму масло, факелы, людей побольше — доеду! — сказал я, поднимаясь с кресла.

— Подожди, — мать ухватила меня за плечо и поглядела с волнением.

— Ну, говори?

Мама опустила меня назад в кресло и протянула мне раскрытую ладонь, которая вдруг начала светиться. А потом на ней вырос сияющий шар, осветивший весь зал. Я поднял изумлённые глаза на мать.

— Это свет моей души, Бальдр, возьми его с собой, чтобы добраться до Хедвига. Он осветит твой путь во тьме и отпугнёт тёмных тварей.

Мать переложила шар в мою ладонь, он был горячим, но не обжигал.

— А как же ты? — прошептал я, всё ещё удивлённый волшебному сиянию.

— Пока мой свет у тебя, я буду смертной, и я буду ждать, когда ты вернёшь его мне, — мама улыбнулась и легким поцелуем прикоснулась к моему лбу.

— Спасибо, — проговорил я, убирая шар в сумку на поясе.

— И ещё, Бальдр, — мать строго заглянула мне в глаза, склонилась поближе и шёпотом продолжила: — Опасайся Харальда. Он уверовал в нового бога, слухи о твоём возвращении к жизни разошлись по миру, и люди считают это страшным кощунством. Харальд пришёл помочь Хёрду и своей дочери установить в Истлаге мир, и он пришёл, чтобы сделать тебя вновь мёртвым вместе с твоей колдуньей… Арнвольфа я спасла от этих верований, завладев им, но устои нашего мира скоро могут быть порушены…

— Я ведь могу пойти и прикончить его сейчас же, — прорычал я.

— Нет, — она ухватила меня за руки. — Не делай зла — так ты накликаешь на себя большую беду, и весь мир ополчится на тебя. Спаси Истлаг от Хассера, тебе одному это под силу, и ты будешь спасён, Бальдр, — мама погладила меня по бородатой щеке, и моя злость немного унялась.

В зале вновь стало сумеречно. Мать поднялась и, покачивая бёдрами, вернулась в женскую половину. Я встал с кресла и растолкал Сверри.

— Как голова? — спросил я, поглядев на три опустошённых кувшина, лежавших подле хирдмана, и его опухшую рожу. — Поедешь со мной в Хедвиг?

— Конунг, я с тобой теперь хоть на тот свет… — просипел Сверри.

— Там нет света, — буркнул я. — Вставай, воин.

Сверри поспешил сесть, потёр лицо и поглядел на меня красными от попойки глазами.

— Да плевать, — он высунул на четверть меч из ножен и нагло улыбнулся.

— Возьми с собой четверых хирдманов, — кивнул я. — А ещё факелы, масло, и луки возьмите на всякий случай.

Я пошёл на конюшню и приказал подготовить нам шесть лошадей. Все мои воины, остававшиеся в Тронхейме, и особенно Годи изумлённо глядели на нас, собирающихся выезжать за ворота в то время, когда вокруг ещё царила тьма. Но Сверри порадовал меня. Он, совершенно не зная о свете души моей матери, который был у меня в сумке, спокойно сложил вещи в мешок, проверил меч и кинжал и в готовности забрался на коня. Остальные четверо хирдманов последовали его примеру, но на их лицах я читал вполне уместное человеческое беспокойство.

Народ просыпался, во дворе поднялась суета — как же, конунг уезжает. Все почтительно кланялись мне и вытягивались в струну, когда я проходил мимо. Женщины позвали на завтрак, но я сказал собрать мне еду в мешок, пора выезжать, время дорого. Они принесли по кулю с едой и по фляге с мёдом мне и каждому из воинов, что отправлялись со мной. Я повернулся сложить всё в седельную сумку. Тут подошла Йорунн.

— Ничего себе! — заулыбался я, глядя на её порозовевшее лицо. — Как ты похорошела!

Йорунн, сбитая с толку, дотронулась до своёй морщинистой щеки, и я понял, что неудачно пошутил по тому, какая печаль блеснула в её взгляде.

— Я хотела бы вернуться с тобой в Хедвиг, — произнесла она.

— Нет, — резко ответил я. — Я хочу, чтобы ты осталась здесь, в Тронхейме, назначаю тебя гальдрун, моей официальной колдуньей и лекаркой, занимай любые покои, и бери себе кого пожелаешь в помощницы!

Я коснулся лбом лба подруги и затем отстранился. Я не хотел, чтобы Йорунн ехала со мной в Хедвиг и видела то, что я буду делать там с Маргрет: я знал, это причинит колдунье боль. Когда мы вернёмся в Тронхейм, то к тому времени уже натрахаемся с Маргрет и будем вести себя на людях сдержанно. Надеюсь. А о том, что я собирался жениться на Маргрет, Йорунн всегда знала, я всегда был честен с ней.

— Конунг? — окликнул меня Сверри. — Едем?

Я простился с Йорунн, сел на коня и махнул стражам, повелев отворить ворота.

Вдали на горизонте белела предрассветная полоса, но небо над нами было низким и тёмным. Ветер трепал волосы и задувал в уши, я накинул капюшон. Факелы в руках воинов погасли от мощных порывов, стоило нам лишь немного отдалиться от укрытия стен. Всюду в пространстве парили мерцающие зелёные огни, будто отражение звёзд, качающихся на волнах. Было красиво, и я не сразу понял, что это были приближающиеся варги. Лязгнул меч Сверри, а следом и мечи хирдманов. Я достал свет души, глаза заслезились от ярких лучей, я прищурился.

— Что за дела?! — выкрикнул Сверри.