Балерина

— По политике будешь отвечать комиссии в горкоме партии, а сейчас поговорят по душам и отпустят. — Она ободряюще похлопала молодую балерину по плечу. — Мы все через это прошли. Не боись! — Потом дружески подмигнула ей и шепнула на ухо: — Любимая песня Брежнева — романс «Очи черные». Особенно куплет — поцелуй меня, потом я тебя, потом вместе мы расцалуемся! Вот ты им и сбацай на комиссии «цыганочку» и сразу пройдешь! — И они громко рассмеялись.

Секретарша, симпатичная в возрасте женщина, пригласила Аллу в кабинет, где ее ждал незнакомый мужчина.

Приветливо поздоровавшись, он жестом руки пригласил ее сесть в кресло. Аллочка, смущаясь от непривычной обстановки, присела на самый краешек сиденья и, не выдержав внимательного отеческого взгляда, отвела глаза: «Мамочка, страшно как! Ничего, ничего, Катя сказала же, разговор по душам… по политике в горкоме партии, да и вообще, я — беспартийная!»

В комнате воцарилась враждебная, как ей показалось, тишина.

— Иван Андреевич, — представился мужчина и, раскрыв папку с бумагами, внимательно и изучающе посмотрел ей в лицо. Алла вжалась в кресло: Господи, да когда же все это закончится?!

Ей захотелось побыстрее ответить на вопросы и убежать отсюда, а не разговаривать «по душам». Какой уж там «по душам», подумала она, в таком-то месте!

Девушка чувствовала себя неуютно в этом большом кабинете с человеком, который внушал ей страх. Но Аллочка вежливо улыбнулась и приготовилась к пытке.

— Очень приятно, Алла Владимировна — неожиданно спокойным доброжелательным голосом приветствовал ее высокий крупный человек. Она, собрав всю свою волю, посмотрела ему в глаза. Большие навыкате глаза были внимательными, с проникновенным одобряющим взглядом.

«Наверное, базедка…» — подумала Аллочка и попыталась сосредоточиться на разговоре, но ее мысли разбегались в разные стороны, не давая ей вникнуть в суть происходящего. Тогда она исподтишка начала рассматривать важного на вид партийного товарища. Ничего особенного, дядечка как дядечка, мужчина пенсионного возраста, довольно грузный, с одутловатым красным лицом.

А партийный товарищ с серьезным выражением лица и мягким проникновенным голосом начал вещать. Причем так долго и витиевато, что ей пришлось напрячься, чтобы понять, к чему все это он клонит. Ей даже на какое-то мгновенье показалось, что это был действительно разговор по душам, правда, в очень странной форме обтекаемых витиеватых фраз о любви к Родине и советскому народу, о чувстве долга и гордости представлять советское искусство за границей и прочей пропагандисткой, на ее взгляд, ахинеей. Алла согласно кивала ему головой и надеялась, что на этом все ее мучения и закончатся. Она уже было расслабилась и даже улыбнулась Катиному анекдоту про Брежнева. Вот бы его рассказать этому серьезному дяде…

Но, как оказалось, радовалась рано. Под конец беседы Иван Андреевич вдруг сделал строгое лицо, заметив, что она витает в облаках, и сказал:

— Алла Владимировна, вы, конечно, знаете, что ваша бабушка после революции эмигрировала во Францию и вернулась обратно на Родину в конце двадцатых годов с вашим отцом?

Аллочка испуганно посмотрела на него, но, не выдержав его испытующего взгляда, отвела глаза и почти прошептала:

— Отцу тогда было три года, а бабушки давно нет в живых. Умерла в блокаду Ленинграда… — В голове мелькнуло «К чему это он клонит? Вот тебе и анекдот!»

— Нам это известно. А знаете ли вы… — тут Иван Андреевич встал, прошелся по кабинету и сделал долгую паузу. Потом вернулся на свое место за столом и продолжил: — Так вот, знаете ли вы, что ваш дедушка, Иван Константинович Михайлов, был офицером царской армии и сражался против революции под предводительством Колчака? — Он опять замолчал и забарабанил пальцами по столу. — В 1919 году он бежал во Францию. Как мы знаем, к нему ваша бабушка и ездила. А ваш отец, Михайлов Владимир Иванович, родился в 1926 году в городе … — тут он запнулся и посмотрел в бумажку — в Рамб… в Рамбуйе.

Иван Андреевич сделал передышку и внимательно посмотрел на Аллочку так, словно это она совершила преступление и была причастна к рождению отца за границей.

Потом, прокашлявшись, он мягко улыбнулся:

— Вы, наверное, не знали, но дед ваш был известным антисоветчиком и дожил до 1959 года в Париже, а не умер от тяжелой болезни в 1927 году, после чего ваша бабушка вернулась на Родину, как указано в ваших анкетах. И что вы мне на это ответите?

Он отвернулся лицом к окну. В кабинете воцарилась мертвая тишина. Лишь издалека доносились звуки мелодии из «Золотого петушка» Римского-Корсакова. В театре шла репетиция.

Пораженная Алла молчала. Она ничего не знала об этом. «Откуда им это известно?» Близкая к истерике, Аллочка не знала, как себя вести дальше. Ей было понятно, что с таким пятном в биографии заграница не светит!

Но все же, собравшись с духом, она тихо выдохнула:

— Я ничего не знала об этом, и в моей семье никогда не говорили про деда. А отец умер пять лет назад от инфаркта.