Бали - остров живых богов

В деревнях у подножия горы богов Гунунг Агунга, в мире, который почти не тронули технический прогресс и туризм, по вечерам собираются семьи и молятся силам, которые могут помочь созреванию и сбору урожая.

Матери маленьких девочек сидят в своих лучших нарядах перед священнослужителем, который сжигает в котле дурманящие коренья. Позади в набедренных повязках с черно-белым шашечным рисунком сидят отцы. Сами девочки, убранные как богини, движутся под нежные песни своих матерей в легком ритме танца, склоняются над дымом благовоний, вдыхая их пьянящий чад, постепенно приводящий в состояние транса, и в этом состоянии девочки продолжают танцевать. Нежные напевы женщин прерываются неистовыми выкриками мужчин. Танец переходит в судорожные, конвульсивные подергивания, начинается вихревой круговорот, который заканчивается полным изнеможением девочек. Без сил, они ложатся перед жрецом и лежат как мертвые в своих золотых, украшенных цветами венках-коронах в роскошных шелковых нарядах.

Жрец обмахивает их веером. Матери осторожно поднимают своих дочерей. Медленно, еще не открывая глаз, девочки вновь вступают в ритм. Голова при этом неподражаемым образом лежит на плече, пальцы двигаются, как маленькие бабочки, — удивительная картина!

И опять звучат в ночи напевные мелодии женщин, припудривших свои лица рисовой мукой. Вместе с ароматом дорогих пряностей, которые возжигает священник, к небу каждый вечер поднимается их молящий, заклинающий напев. Он звучит как приглашение божественным феям завладеть телами маленьких девочек и пойти вместе с ними к храму, к реке, к полям, чтобы благословить всю местность и приумножить добрые силы, необходимые для хорошего урожая.

Богиня риса любит, когда небесные феи спускаются с небес на землю и на одну ночь завладевают нежными, грациозными телами маленьких балиек. И вся собравшаяся деревенская община вне себя от счастья, когда происходит момент соединения и дрожь пронизывает тела девочек. Цель долгих ночных стараний теперь достигнута. Мир богов и мир людей чудесным образом соединились, принеся жителям деревни помощь.

Через пять месяцев начинает созревать рис. Поля оставляют сохнуть. Теперь необходимо устранить последние опасности. Они исходят в первую очередь от мышей и саранчи, которые часто уничтожали весь урожай перед самым его сбором. Чтобы удержать мышей и саранчу от их пагубных действий, их символически приглашают в деревню и развлекают танцами «сангхьянг».

В этих танцах человек также погружается в транс, чтобы принять обличье животных и таким образом войти в контакт с животным миром. Танцор надевает на себя панцирь из пальмового волокна. Сопровождаемый монотонным пением мужчин деревни, он бегает на четвереньках, изображая дикого кабана, под грубоватые шутки односельчан с хрюканьем съедает корм для свиней, а затем, все еще находясь в трансе, убегает в кустарник, где его окропляют святой водой и тем самым постепенно возвращают к нормальной жизни.

В сангхьянге выражается безудержная фантазия балийца. Во время больших празднеств, когда являются высочайшие боги, он — само воплощение религиозного благоговения. Теперь же, когда речь идет о сохранении его пищи, балиец становится символом раскованной природы, свирепым или смешным животным, поведение которого веселит публику.

Мужчины в состоянии транса имитируют повадки обезьян, прыгающих, качающихся на ветках, ищущих у себя блох, или лягушек, громким кваканьем заклинающих фауну деревенского пруда, и эхо многократно повторяет эти звуки.

Большой день в ритме риса, когда все опасности удалось благополучно миновать, — это день начала сбора урожая. Специально освященными маленькими бамбуковыми ножами нарезается «нини» — сноп из лучших метелок риса, содержащих по 80–100 зерен. Нини одновременно и семенной! фонд для очередного посева, гарантия выживания. Тот, кому доверено принести нини с поля в деревню, считается в этот день неземным существом, ибо находится ближе к богам и добрым духам, нежели к своим односельчанам, которые, исполненные робкого восторга, смотрят ему вслед.

Обряды, связанные с нини, в разных деревнях различны. Однако много и общего. Например, везде одинаковы двери амбаров для хранения нини, которые украшены и увенчаны особыми навесами, используемыми только в торжественных случаях. Во. многих деревнях жертвоприношения выставляются на высоких бамбуковых шестах, что подчеркивает особую значительность события. И в эти дни нередко можно встретить целые сопровождающие нини процессии, молча направляющиеся с полей в деревню, где их встречает жрец, чтобы окропить святой водой.