Балин. Сын Фундина. Государь Мории (СИ)

— Холодны ключи Кибель Налы, прекрасны многоколонные залы Казад Дума и темны воды Келед Зарама, — проговорил гном. Сколько раз он видел этот миг в мечтах и во снах: бегущие враги, боевые друзья и лик воды, заглянуть в который мечтает каждый из Подгорного народа. Только не было на этой картинке из мечты убитого Флои. Балин перехватил тело поудобней и начал спускаться по берегу, который, казалось, еще не знал ничьей ноги. Пройдя по траве, он оставил убитого друга у камня Дарина, обломка колонны, который возвышался из земли неподалеку от того места, где они сошли с дороги.

Балин снял с себя пропахший потом шлем, далеко отшвырнул его. Ноги сами понесли его. Он зашел в озеро и опустился на колени, очутившись в воде по пояс. Холод остудил своими объятиями разгоряченное тело. Балин заметил, что его руки в крови. Не задумываясь, он погрузил их в жидкую темноту. Пальцы почувствовали что-то металлическое, круглое. Гном медленно вытащил на свет старый шлем. Долго и с непониманием смотрел на находку, затем принялся отчищать ее от тины и налета. Руки внезапно задрожали, и Балин с трудом смог продолжить работу. Долго оттирал грязь с потускневшего налобника, боясь отнять руку. Обрывки множества бесполезных слов и чувств переполняли Балина. Пытаясь хоть немного успокоиться, он зажмурился, а когда приоткрыл глаза, то увидел искусно выбитую на мифриле шлема арку с эльфийскими рунами, а под ними — изображение молота и наковальни, увенчанное семизвездной короной.

— Шлем Дарина, — воскликнул знакомый голос за спиной.

Обернувшись, Балин увидел гномов, почти всех. Они стояли, уставшие, опустив секиры, кирки и топоры, и с благоговением смотрели на него. Он пошел к ним, держа на вытянутых руках корону, тысячи мыслей мелькали в голове.

С трепетом принял Оин протянутую ему драгоценность. Взглянул в глаза друга, переложил шлем Дарина в левую руку, а правой почти силой заставил Балина склонить голову. Когда шлем занял свое место, он показался сыну Фундина таким тяжелым, что Балин непроизвольно начал опускаться все ниже и ниже, пока снова не оказался на коленях.

Обеими руками взял Оин коленопреклоненного гнома за плечи, поставил перед собой, и, убедившись, что тот крепко стоит на ногах, обернулся к соплеменникам.

— Отныне Балин — Государь Мории! — закричал во всю мощь своих легких Оин.

И пятьдесят гномов как один встали на колени перед наследником Дарина.

— Поднимитесь, друзья мои, — сказал Балин и поразился силе своего голоса. — Дело только начато, а нам уже приходится хоронить одного из нас.

— Пусть он лежит здесь, — снова раздался голос Ори.

— Да, он будет лежать здесь, под травой на берегу Келед Зарама, — поддержал его Балин.

— Мория еще не наша, — тихо, так, чтобы никто не разобрал слов, пробурчал он себе в бороду.

* * *

Солнце жарило землю. Воздух вибрировал над ярко-зеленой травой, и вершины Мглистых гор, далекие, покрытые снегом и льдом, казались смазанными. Даже во влажной полутьме пещерного зала было жарко. Воинов сморило, вот уже второй день, как люди только и делали, что ели и спали после трех суток боя. Часовые ближе к вечеру заметили на равнине двоих, что шли не таясь. Один из них, Бьерн, получеловек-полумедведь, покинул войско вчера вечером, наказав всем, кто остался, ни в коем случае не выходить из пещер. «Сегодня ночью орки узнают силу моих друзей», — сказал он мрачно, и каждый понял, о чем говорит гигант. Второй идущий, на первый взгляд, ничем не отличавшийся от человека, оказался при ближайшем рассмотрении эльфом.

— Орофэн, — представился эльф Гримбьорну, в котором сразу разглядел командира.

Эльфы прекрасно видят при любом освещении, и Орофэн сразу заметил в углу пещеры гнома и узнал шлем, который был у него на голове.

— Приветствую государя Мории, — произнес он, подойдя к подгорным жителям.

— Что он сказал? — спросил Ори с подозрением, потому что никто не понял эльфа, говорившего на наречии Лориена.

— Он приветствует нового государя Мории, — проговорил Балин. — Я догадался.

— Он плохо говорит на всеобщем, но вести, которые он принес, еще хуже, — глухо заявил подошедший Бьерн. На него одного новость о том, что Балин стал наследником Дарина, не произвела ровно никакого впечатления. Кивком он отозвал сына в глубь пещеры, где они долго разговаривали вполголоса. Затем Бьерн подошел к гномам.

— Азг и много его прихвостней ушли. На восток, по гномьей дороге между Фангорном и Лориеном. (Лотлориэне, — Бьерн называл его на древнем эльфийском наречии, как будто онбыл одним из перворожденных). Разведчики эльфов говорят, что орки подались в Бурые земли, поближе к своему хозяину. Мы идем за ними, — Бьерн помолчал немного, затем продолжил:

— Пойдем пока пешими. Лошадей подгонят позже. Мы оставляем вас.

Балин почему-то понял, что сейчас неважно, что говорит Бьерн. Важнее эльф, который стоит рядом, Орофэн, как он представился.

«Орофэн, Орофэн», — повторял про себя Балин, словно перекатывал леденец, смакуя эти звуки.