Балканский рубеж

На броне переехали летное поле, обогнули склон холма, добрались до ограждения. Бойцы из пикета оттянули сетку в сторону, и бронетранспортер выехал за пределы аэропорта.

Поездка была короткой. По бездорожью, по руслу сухого ручья БТР доставил группу к окраинам соседнего поселка. Там бойцы спешились, бегом пересекли спящие улочки, а за дальней околицей их уже ждал небольшой грузовичок с выключенными фарами. Воислав приветствовал группу, подняв забинтованную руку.

Грузовик по проселку выехал на шоссе далеко за блокпостами британцев. Отдохнуть удалось не более четверти часа. Воислав свернул с асфальта в лес и вскоре нажал на тормоз. Начался пеший марш к южному подбрюшью «Гнезда».

Двенадцатым в команде не по своей воле оказался пленный оаковец. На подходе к бандитской базе Бек заклеил ему рот пластырем, затянул на поясе армейский ремень с привязанным к нему прозрачным пакетом. Под пленкой угадывался прямоугольный брусок с воткнутыми в него проводами.

– Кнопка от этой штуки у меня в кармане, – предупредил Бек. – А попробуешь расстегнуть ремень – и кнопка не понадобится. Заряд слабый, на скорую встречу с гуриями не рассчитывай. В общем, надеюсь на твое сотрудничество.

Оаковец обреченно кивал, с ужасом косясь на взрывное устройство.

– Начинай спуск, – приказал Бек. – Делаешь десять шагов, останавливаешься. Ждешь, считаешь до десяти. Еще десять шагов, снова считаешь. Смотри под ноги внимательно, вспоминай ориентиры. Спешки нет. Доведешь нас до базы – будешь жить. Обещаю. Вперед!

Оаковец всмотрелся в лежащий перед ним склон, осторожно сделал первые десять шагов.

– Строго по его следам, – сказал Бек, – шаг в шаг. По моей команде!

Цыбуля подошел ближе, спросил шепотом:

– Товарищ Деда! А что это вы ему на пояс привязали?

– Мыла кусок, пару проводов и батарейку «два-А». Где тут пояс шахида раздобыть!

Бек достал рацию.

– Центр, Деда на старте.

– Принял, Деда. Доброй дороги! – ответил Милич.

Он сидел как сыч, закутавшись в плед, в грузовом отсеке синего фургона перед стойкой радиоаппаратуры. Слушал эфир через огромные наушники. Ночь была теплой, но Милич мерз даже в пледе. Ему было холодно от мысли, что добрая половина людей, которые ему дороги в этой жизни – Слобо, Маевский, Радо, Цветко, Пламен, – сейчас лезут Смуку в пасть, а он, Драган Милич, старый и жалкий, с больными коленями и ревматизмом, вынужден отсиживаться в стороне, принимать и перенаправлять звонки, словно какая-то секретарша.

* * *

Наблюдатели вызвали Пламена. Маевский протянул ему бинокль и показал направление. Пламен долго вглядывался в противоположный пологий склон долины, пока не разглядел смутную фигуру со светлой полоской на шее.

– Там кто-то спускается! – он оторвался от бинокля, взглянул на Маевского. – Кто это?

Маевский показал ему, что надо смотреть дальше.

– Их четверо! – Пламен начал считать фигурки в цепочке, резким зигзагом идущие вниз по минному полю. – Семеро… Девять! Двенадцать! Кто это такие?

– Наши! – сказал Маевский.

– Какие еще «наши»? – Пламен остро пожалел о радиомолчании, иначе давно связался бы с Миличем.

– Просто – наши! – убежденно сказал Маевский.

А Милич словно услышал мольбу Пламена и первым вышел в эфир:

– Курортники-один, – два, – три! Полная готовность. С юга к нам присоединяется группа Деды. У них шейные платки, как у нас. И вы не забудьте надеть, чтобы друг друга не перестрелять!

Услышав слова Милича, Маевский едва сдержал радостный крик.

– Начинаем спуск, – скомандовал Пламен. – И ждем сигнала от Радо!

На наблюдательном пункте он решил оставить одного человека – вдруг Радо все-таки выйдет на связь.

Маевский первым прибежал к временному лагерю с хорошими вестями. Услышав про группу Деды, оживились даже полицейские, не знавшие, о ком идет речь. А Цветко и Бармин как будто засветились изнутри.

Маевский взвалил на спину рюкзак, надел на шею автомат, повесил за плечо трехлинейку.

– Да оставь ты ее, ради всего святого, – скривился Бармин. – Не наигрался еще? Незаряженное оружие перед боем – плохая примета!

– Примета у меня одна, – ответил Маевский, расстегнул воротник, достал из-за пазухи медальон с изображением Георгия Победоносца на кожаном шнурке, приложил к губам, аккуратно убрал на место. – А то, что незаряженное…

Он пошарил в подсумке, выудил патрон и вогнал его в казенник винтовки.

– Семь шестьдесят два, калибр на все времена… Вот – заряжено!

* * *

К тому моменту, когда из окошка желтого дома замигавший фонарик передал отряду данные о том, что Радо жив, свободен и нуждается в огневой поддержке, все боевые звенья и группа Деды приближались к стартовым позициям.

Минное поле было преодолено. Бек посадил оаковца на плоский камень, достал из кармана черный блокнот и, поглядывая на пленника, несколько раз ткнул в блокнот пальцем. Быстро показал черный прямоугольник испуганному оаковцу, убрал в карман.

– Мина с геолокацией! – сказал Бек. – Вот от этого камня – радиус три метра. Больше трех шагов в сторону – все, взорвался. Сиди, отдыхай!