Балканы. Книга 1. Дракула

— А ты как думал? — презрительно отозвался Влад. — Кто, по-твоему, мог бы выжить в каменной стене?

— Ты прав, — сказал Данил. — Анна действительно умерла, хотя ее стоны доносились еще несколько дней. Но с тех пор постройка собора стала продвигаться быстро, и меньше чем через год самый красивый храм в Валахии был готов.

— И Черный Князь действительно осыпал мастеров золотом? — недоверчиво спросил Влад.

— Да, он сдержал слово. Он приказал набить золотыми монетами девять мешков размером с бурдюк для вина. И велел своим слугам отнести мешки на вершину недостроенной башни монастыря — вон ту, видите?

Когда же зодчие поднялись на башню по шатающимся под ветром лесам, слуги Негру Водэ подожгли просмоленные леса, и они сгорели, как пух, — быстро и ярко. И девять мастеров оказались на плоской крыше башни, на высоте трехсот локтей от земли.

Круглые глаза Раду полезли на лоб от удивления.

— Зачем он это сделал?

— Чтобы они никогда больше не построили ничего столь же прекрасного, — ответил гайдук. — У мастеров не было ничего, кроме мешков с золотом, а золото, как вы знаете, нельзя есть. Но Маноле, искусный изобретатель, нашел выход.

Данил сделал паузу, предоставив мальчишкам поразмышлять, какой бы выход нашли они из такой хитроумной ловушки.

— На крыше башни оставались еще строительные доски и инструменты. Маноле распилил их так, что получились тонкие дощечки, и сделал крылья — по два на каждого мастера. Они привязали деревянные крылья к плечам и прыгнули вниз с крыши башни.

— И спаслись? — перебил его Раду.

— Нет. Они разбились, потому что никто, кроме Маноле, не захотел расстаться со своим золотом. Тяжелые мешки с монетами потянули мастеров вниз, и легкие крылья не помогли им.

— А Маноле отказался от золота и уцелел? — не выдержал Влад.

— Он прыгнул с башни последним. Свое золото он оставил там, на крыше. И сильный порыв ветра подхватил Маноле и понес его высоко в небе, над куполами собора, который он построил. И тут Маноле вновь услышал голос, но на этот раз голос принадлежал его мертвой жене. «Маноле, Маноле, — говорила она, — стена давит на меня слишком сильно, холодные камни сжимают мою грудь, они высасывают жизнь из меня и из нашего ребенка, которого я ношу в своем чреве». Тогда Маноле понял, что обрек на страшную смерть не только Анну, но и их нерожденного сына. Он сложил свои деревянные крылья и камнем рухнул вниз, к подножию стены, в которой была замурована его жена. С тех пор там, у стены собора, из земли бьет источник, соленый, как слезы Анны.

— Старые байки, — буркнул Гуго Игнациус. — У нас в Баварии найдется немало замков, похожими легендами.

— Это не байки, — внезапно вмешался в разговор одноглазый Деметриус Белка. — При Мирче Старом монастырь отстраивали заново после большого пожара. И в стене собора нашли женский скелет.

Теперь монастырь Арджеш уже не казался Владу опустившимся на землю розовато-белым облаком. За его украшенными затейливыми рисунками башнями и стенами скрывалось древнее зло.

— Мы теряем время, — неожиданно властно произнес княжич. — Мой отец ждет нас, а мы тут развлекаемся, слушая всякие небылицы.

И Влад первым повернул коня на юг, туда, где за цветущими фруктовыми садами и лавровыми рощами, на берегу теплого моря раскинулись шатры несметного воинства султана Мурада.

3

У стен Варны османов уже не было. В самом городе, правда, оставался значительный гарнизон во главе с сардаром Атабеком, но сам султан со своими пленниками и гостями вернулся в столицу. От Варны до Эдирне не менее четырех дневных переходов — и то если скакать, не останавливаясь. Между тем из отпущенного Мурадом срока путешественники израсходовали уже шесть дней. Данил хотел немедленно отправляться в путь, но сардар — тучный добродушный мужчина с неестественно ярким румянцем на пухлых, как подушки, щеках — остановил его.

— Отдохните до утра, — предложил он. — Сходите в хаммам, смойте с себя пыль и грязь дорог. Его величество султан — да продлит Аллах его дни! — идет к Эдирне во главе войска в триста тысяч человек. Такое войско поневоле движется медленно. Если вы отправитесь в путь завтра с рассветом, то через два дня на закате догоните его величество в предгорьях Истранджа.

Гайдук, поразмыслив, согласился с доводами османа. Сам он, как и арбалетчики Белки, не нуждался в отдыхе, но оба княжича, непривычные к долгим походам, были совершенно измотаны шестидневной скачкой. Влад еще держался, а маленький Раду беспрерывно плакал и жаловался, что не может больше сидеть в жестком седле.