Балкон напротив (СИ)

— Лена, поднеси трубку ко рту! Я ничего не разобрала! — недовольно отчитала Верка.

— Все! Я напишу! — бросила я и нажала «отбой». Объяснять ей что-то по телефону во всеуслышание не хотелось. «Сейчас кумушки из соседнего «загона» навострят уши!». К тому же, по коридору уже цокала металлическими набойками, словно копытцами, наш «надзиратель».

Евгения Борисовна была не плохой женщиной. Возможно, и доброй. Но только не в офисе! На работе она была дотошной, въедливой и ужасно нудной. По долгу службы я регулярно таскала ей на подпись доверенности, которые выписывала водителям. Хотя, доверенности делались «под копирку», каждую из них она досконально проверяла. Вынуждая меня объясняться с водителями, которые, тем временем, нервно топтались в коридоре.

Евгения Борисовна была педагогом по характеру, но не по образованию. Потому очень любила, когда к ней обращались за советом. Тогда она, откинувшись на спинку кресла, и сложив руки на груди, долго и старательно втолковывала нерадивому «ученику», как сложнА сия наука. Те, кто хотел польстить куратору, делали это регулярно! Мне же такие лекции были ни к чему. Учитывая, что под боком всегда сидела Ритка, которая объясняла коротко и доходчиво.

Еще Евгения Борисовна была женщиной упорядоченной. И очень любила систематизировать. Фронт ее работ был несравним с нашим, и большую часть времени она посвящала наведению порядка. Старательно перекладывала папочки из одного шкафчика в другой, расставляя их, то по годам, то по цветам.

В ее ведении находилось 7 человек, считая нашу четверку. Сама же она подчинялась заму, а уже сам зам — главбуху. Вот такая сложная и многоуровневая система позволяла, минуя Евгению Борисовну, с серьезными вопросами обращаться сразу к вышестоящему руководству. В отместку она нагружала нас по ее мнению, очень важной, а на наш взгляд, совершенно бессмысленной бумажной возней.

У Жени был муж и двое сыновей-погодок. И я представляла, как она по вечерам, приготовив ужин и накрыв стол по всем правилам этикета, усаживает их, положив на колени салфетки. А затем внимательно следит, как они едят: не путают ли вилки, не перемешивают ли гарнир с салатом. И не дай Бог кому-то встать из-за стола без спроса! В туалете, наверняка, висит график дежурства и мытья полов. А носки в ящичках разложены по цвету.

— Лена, ты закончила реестр? — Женя была начеку.

Я сделала уставший вид и тяжело вздохнула:

— Женечка Борисовна, давайте завтра? Сегодня должны документы притащить.

— Завтра крайний срок, — строго сказала Женя и поцокала дальше.

«Конечно», — подумала я, — «у тебя-то персональное стойло, со своим окном и поилкой».

В углу монитора мелькнуло оповещение. Верка прислала письмо.

«Лена, ну что там?»

Я поспешила ответить.

«В субботу у меня свидание с Олегом».

«Ура! Ура! Ура! Куда пойдете? Он сам пригласил? Что оденешь? А во сколько? Ты уже согласилась?» — пришла целая гора вопросов.

Утренний кофе совсем не бодрил, а, наоборот, нагонял сон. Я распахнула окно, и прохладный воздух свежим утренним ветерком ворвался в кабинет. От сквозняка у Марии по соседству унесло со стола какую-то ценную бумажку. Сбоку тут же возникла ее макушка. Она была маленького ростика и, чтобы достать до перегородки, вставала на цыпочки.

— Лена! Не устраивай тайфуны! Щас всю бухгалтерию сдует! — задрав голову, пропищала Мария.

Большой коллектив, тем более, разношерстный, это совсем не весело. Скорее, наоборот! Стоило открыть окно пошире, как тут же кто-нибудь болезный начинал канючить, что ему дует. Мой стол был прямо у подоконника. Так что я, будто капитан на корабле, управляла окном. И, в ответ на подобные жалобы, предлагала одеться теплее.

Были в моей дислокации и минусы. Особенно сильно они ощущались весной и летом. Когда, сидя в душном офисе, я видела чудесную погоду за окном. И обещала себе выйти на три остановки раньше, чтобы прогуляться домой пешком. Но, как только время близилось к пяти часам, на небе, откуда ни возьмись, возникали тучки. Они, будто прячась до этого, вдруг собирались в кучу, грозя пролиться дождем. И я злилась на погоду и отсутствие зонта!

«Ленка, одень то платье, с леопардом» — Верка увлеченно подбирала мне образ.

«Зачем сразу леопарда? Может начать с блузки в цветочек?» ответила я.

«И каблуки обязательно!» — пришло следом.

«Какие каблуки? Мы гулять собирались. И вообще, я не люблю, ты ж знаешь!»

«И клатч к платью пойдет, черный, на цепочке».

«Ты вообще читаешь мои письма? Это не ты идешь на свидание, а я! Надену джинсы, мокасины и блузку», — ответила я.

В автобусе, по дороге домой, я слушала щебетание Маринки, и прикидывала в уме, как давно я была на свидании. Но, если учитывать нашу переписку, это было уже не первое свидание. Просто два знакомых человека решили встретиться. Подумаешь, дело! «А что, если он плохо целуется?», — мелькнуло в голове. И в памяти сразу возник мой первый поцелуй. Именно первый неудачный опыт заставлял меня каждый раз задаваться этим вопросом. Казалось бы, как можно целоваться плохо? Еще как можно!