Баллада о бомбере

Она смотрит с сочувствием.

— А-а, — протягивает она. — Значит, та, которая тебе нравится, тебя не любит?

Он чуть вздыхает, чуть усмехается; помолчав:

— Как ты поняла?

— Это поняла бы любая женщина.

— Я не понимаю женщин, — признается Харальд.

— Это так просто, сын короля. Мужчина говорит и делает то, что он хочет. А женщина говорит и делает так, чтобы мужчина говорил и делал то, что она хочет.

— Как ты сказала? — переспрашивает Харальд и, морща лоб, соображает.

— Она из знатной семьи?

— Да.

— Она красива?

— Да.

— Она любит другого?

— Нет. Я не знаю…

— Она смеется над тобой?

— Да!

— И не принимает подарков?

— Да…

— И старается не смотреть, если ты видишь ее?

— Да. Скажи, ты колдунья?..

— Нет. Просто я тоже женщина, которая любит, викинг.

— Тоже? — напрягается понять Харальд. — Почему ты сказала «тоже»?

— Ты просил ее стать твоей женой? — не отвечает на вопрос она.

— Да.

— И она сказала «нет»?

— Да.

— Но при этом не была ни печальной, ни смущенной, ни ласковой? Так?

— Да! Почему ты все время спрашиваешь так, что я говорю тебе да?

— Она смеялась при этом?

— Да!

— Может быть, она еще и убежала?

— Да! И если ты не скажешь, почему ты спрашиваешь так, что я говорю только да, я убью тебя!

— Ты хочешь убить меня?

— Нет!

— А если я сделаю так, что она отдаст тебе свою любовь — ты обещаешь, что отца отпустят невредимым?

— Если ты это сделаешь — да.

— И меня вместе с ним?

— Да.

— Поклянись.

— Клянусь Одином!

— Даже если за нас не пришлют выкуп?

— Да.

— Как ты это сделаешь?

— Это мое дело. Я сам заплачу за вас Ярицлейву, если твои родственники не захотят выкупить вас.

— Ты так богат? — удивляется она.

— За моими сокровищами гнались все корабли Византии, — хвастливо говорит он.

— О… Расскажи мне, — просит она.

— А вот ей у меня никогда не получалось рассказать… — печально говорит Харальд. И тянется за гуслями, они рядом на траве:

— Хочешь, я сложу для тебя вису? — перебирает струны.

Она кладет тонкие пальцы на его рукав.

152. На перебор струн седой викинг, спящий у погасшего костра, приподнимает голову, всматривается в две фигуры под дубом, освещенные сквозь крону лунными пятнами, покачивает головой умудренно и опять кладет голову на руну, закрывая глаза.

153. И желтеет листва на дубе, под которым они сидели…

И кружатся желтые листья в прозрачном синем воздухе…

…И сквозь легкое кружение листопада разгружается несметный обоз на подворье Ярослава.

…И снегопадом сменяется листопад, кружатся белые хлопья.

…И сквозь снегопад — пир в палатах Ярослава, круговые чаши передают воины. Польская княжна не сводит глаз с поющего Харальда и бьет в ладоши.

Свадьба

154. Зима. Вечереет. Высокий берег над Днепром. По снегу идет одинокий Харальд, ветер раздувает распахнутую длинную шубу, снежинки летят в лицо. (Киевские стены невдалеке по холмам.)

Его догоняют одноконные санки и замедляются рядом (бубенчик под дугой стихает). Возница снимает шапку и кланяется. В санках Лиза.

— Здравствуй, Харальд, — помедлив, говорит она.

— Здравствуй, Элис, — с затруднением говорит он.

— Ты гуляешь один?

— Почему ты спрашиваешь?

Она подвигается в санках.

— Садись — подвезу.

Он садится. Едут молча, не глядя друг на друга.

— Я хочу пойти пешком, — вдруг говорит она.

Он помогает ей слезть с саней. Идут рядом.

— Я не мешаю тебе? — спрашивает она наконец.

— Чему мешать? Я ничего не делаю.

— Ты о чем-то думал.

Идут молча.

— Твоя полячка очень красива. Наверное, с ней тебе интереснее.

— Почему моя? — защищается он.

Идут.

— Ты станешь моей женой? — беспомощно выговаривает он.

Она спотыкается, отворачивает лицо.

— Ты же не обращаешь на меня внимания! — неискренне убеждает она.

— Ты станешь моей женой? — в отчаяньи повторяет он.

— Я ненавижу тебя! — кричит она и убегает.

Он догоняет, ловит, обнимает.

— Отец не отдаст меня за тебя, — припав к нему, говорит она сквозь слезы.

— А ты — ты хочешь?

Она тут же делает гримаску и пожимает плечами.

— Я люблю тебя, Элис! — со всей искренностью вырывается из глубины его боли. — Клянусь — я добуду для тебя корону!

— Не нужна мне никакая корона, — вздыхает она в объятиях. — Ты совсем глупый… — любовно говорит она.

155. Одетый почти до смешного празднично, в перстнях и золотых браслетах, стоит Харальд перед Ярославом.

— Я прошу у тебя руки твоей дочери Элисив, великий конунг, — торжественно говорит Харальд.

— Она еще очень молода, — с легкой насмешкой хозяина положения и лукавца отвечает Ярослав неторопливо. — Но надо сначала спросить у нее самой.

— Она согласна.

— Надо посоветоваться с ее матерью, — тянет Ярослав.

— Ингигерда добра ко мне. Она не будет против, я знаю. И — разве ты не хозяин в своем доме, чтобы дать ответ, как мужчина мужчине?

— Я хозяин в своем доме, — холодновато осаживает его Ярослав. — И не тебе учить хозяина в его доме, как ему надо отвечать. Подождем немного. Куда торопиться.

— Третий год я служу тебе, Ярицлейв. И если надо, буду служить еще тридцать. Но ты отдашь за меня Элисив! Или я возьму ее после твоей смерти! — в ярости почти кричит Харальд.

— Ты хочешь убить меня! — хохочет Ярослав. — Ты просто берсерк! Смотри, не откуси мне голову!

Громко бьет в ладоши. Вбежавшему слуге: