Баллада о диване

— Что такое танго по сравнению с фламенко!? — искренне возмутился мой собеседник, наслаждаясь мясом, — О, фламенко! Трепет! Энергия, не поддающаяся контролю! А гитара, сводящая с ума!? Только этот танец способен отразить истинную страсть и потаённую сущность, и сексуальность мужчин и женщин! Только он!

— Может быть, вы и правы, может быть… — задумчиво произнёс я. — Но танго не менее страстен, чем фламенко. А может быть и более.

— Ну, я с вами в принципе согласен. Танго есть танго. Но я всё-таки больше люблю фламенко.

Мы рассмеялись, ещё раз сделали по глотку коньяка, блаженно откинулись на спинки стульев, расслабились. Коньяк, однако, был неплох! Очень неплох!

— Вы знаете, мой друг, — тоскливо и с надрывом произнёс я. — Возможно, мне вскоре придётся навсегда покинуть этот мир!

— Что случилось!? — вскочил Негодяй и побледнел. — Вы смертельно больны!? На вас готовится покушение!? Вы не находите смысла? Только не говорите мне о самоубийстве! Я сам был недавно подвержен этому вечному желанию любого неординарного человека с тонко чувствующей душой! Ради Бога, я сделаю всё, чтобы помочь вам! Я сейчас живу на уютной даче, в тихом и безлюдном месте. Определённая сумма денег присутствует в моих карманах. Милости прошу к моему шалашу на лоно природы! А если существуют проблемы со здоровьем, то мы вам, с моей любимой девочкой, поможем, как сможем! Я очень вам благодарен за то, что вы так кардинально изменили мою жизнь, до недавних пор никчёмную и бессмысленную! Помойки мне очень сильно приелись и надоели, однако!

Я почти истерически рассмеялся.

— Не беспокойтесь, мой друг. Я не собираюсь умирать, и на меня вроде бы пока не готовится покушение. Пока, пока… Понимаете, я просто намерен исчезнуть из этого мира навсегда и обосноваться в другом, почти в таком же, во вполне материальном и живом. Данное решение я принял недавно, после того, как женился на одной прелестной и любимой даме. Да нет! Не на даме! На ангеле воплоти!

— Леди Ли?

— Да. Она всему виной.

— Что же… Не побоюсь вспомнить одну старую и мудрую истину: — «Любовь правит и движет мирами!».

— Да. Согласен…

— Синьор, но перед вашей, так сказать, экспедицией в иное измерение, вы обязательно свяжитесь со мной! Устроим великолепную, прощальную, дружескую вечеринку! Возможно, на неё будут приглашены прекрасные гетеры, которые скрасят нам горечь расставания!

— Обязательно, обязательно встретимся, — тонко и легко улыбнулся я. — Непременно, мой друг! Ну, а какой же праздник без прелестниц!? Без них — никак!

— За любовь!

— За страсть, не имеющую предела!

— За экстаз!

— За полный экстаз!

— Послушайте, мой друг. Мы же сегодня не будем нарушать наши священные традиции? Я имею в виду философию.

— О, синьор! Конечно же, нет! — оживился мой собеседник. — Что желаете? Философствование по настоящему, по полной программе, так сказать? Давайте затеем дискуссию, или вы хотите просто услышать какую-нибудь интересную и назидательную историю, или для вас будет просто достаточно череды умных мыслей, извергнутых из моих уст?

— Вы знаете, мы с вами каждый раз так напиваемся, что дискутировать как-то не хочется. Я предпочёл бы, как всегда, другой вариант. Умные мысли… Только они освежат мой бедный, заблудший и неприкаянный разум, — легко и весело улыбнулся я.

Негодяй задумался, рассеянно посмотрел в небо, а потом его лик приобрёл крайне довольное выражение.

— Синьор! Я вспомнил о Шопенгауэре. Есть один момент в его философских взглядах, который как раз имеет отношение к вам.

— Шопенгауэр, Шопенгауэр… — задумался я. — Хм, а я ведь практически ничего о нём не знаю и не знаком с его воззрениями. Ну, немецкий философ, идеалист. Вот, собственно, и всё.

— О, наконец-то! Ну, надо же. Хоть чего-то вы не знаете, — довольно произнёс Негодяй и потёр руки. — Так вот. Следуя идеям Лейбница о том, что существует множества миров, и наш мир один из них, Шопенгауэр считал наш мир «наихудшим из миров». Философ полагал, что счастье иллюзорно, так как, даже достигнув желаемого, человек испытывает лишь пресыщение и скуку. Наш мир не создан для счастья человека. Так что, Синьор, смело отправляйтесь в другой мир, где вы, возможно, будете более счастливы, чем здесь!

— Эх, сударь, — рассмеялся я. — Тот, другой мир, почти не отличается от нашего, увы.

— Жаль, жаль…

— А вспомните-ка пару-тройку цитат из творчества этого, несомненно великого, германца.

— Слушайте. «То, что люди зовут судьбой, это по большей части глупости, совершённые ими самими».

— Хорошо! Да, скорее всего, мы сами творим свою судьбу. И не так, как следует. Полностью согласен…

— А вот я с этим не совсем согласен. Есть понятия предопределённости и промысла Божьего!

— Какой там промысел! Зачем Господу Богу определять судьбу каждого из миллиардов червяков, копошащихся под его стопами!? Зачем!? В чём смысл этого потаённого действа? Полный абсурд! Не вижу никакого резона в заботе о микробах. Ну, копошатся, и копошатся. Или летают по воли ветра хаотично и глупо туда-сюда, — поморщился я.

— Может быть, может быть, — сухо сказал Негодяй.

— Выдавайте, пожалуйста, следующую мудрость.