Баллада о диване

— Боже, любовь моя! Ты бредишь!? — я стоически держался, то есть упорно не смотрел в глаза Леди Ли. — А, вообще, я сам себя подчас не понимаю и не узнаю! Представляешь!? Якобы, летаю я во снах с планеты на планету, и нигде не нахожу приюта…

— Ну, ну… Пить надо меньше!

— И ты не пей больше, прошу тебя, — взмолился я. — О, моя вечная и самая большая и единственная любовь во всей Вселенной! У нас будет ребёнок, ты не забыла!?

— Не забыла! Зубы не заговаривай! Да нет, не брежу я и не фантазирую! Что-то тут не так и не то! Чувствую я двойное дно! Следует с тобою серьёзно разобраться!

— Какое это двойное дно!? — почти искренне возмутился я, а потом ласково сказал. — Солнце моё, у меня есть тост!

— Ну-ка, ну-ка!

— Но предупреждаю, тост будет слегка долгим. Ну, относительно долгим, — усмехнулся я.

— Ну, ну…

— Шёл как-то по джунглям великолепный и грозный Гигант, его Величество Слон, — начал осторожно я.

— Интересно. О, как, однако, интересно!

— Помолчи! Так вот… Шёл Слон по своим делам слоновьим. Вообще-то, он являлся великим философом и почитателем одного ещё более великого древнего мудреца. Он был истовым Буддистом и ярым ниспровергателем истин, которые давным-давно навязли у всех на зубах.

— Слон — философ и Буддист!? Ты что, издеваешься надо мной? — нервно рассмеялась Леди Ли. — Что это такое, Буддист? Никогда не слышала о такой религии или учении.

— Ну и в ближайшее время не услышишь. Заткнись! Суть не в том, слышала ли ты что-либо о чём-нибудь! — раздражённо произнёс я. — Ты о многом ничего не слышала! Миры бывают самыми разными. О, сколько их разбросанно по Вселенной! Ты не представляешь!

— Что, что?!

— А то! Суть в ином.

— А в чём?

— В самой сути!

— Понятно… Ну и?

— Идёт, значит, Слон, размышляет о жизни и о судьбе, и, вообще, обо всём сущем. Мысли там всяческие у него возникают по поводу смысла своего проживания на этом свете. Странности бытия его гнетут. Полон Слон грусти, иронии, непонимания явлений, скепсиса и сарказма. Душевные метания его обуревают. Хандра, хандра… Бывает и у меня такое же состояние. Порой хочется залечь на сеновале в глухой деревне на месяц или два, а то и три, послать всех и всё к чёртовой матери, и не видеть этот мир и не чувствовать его, и не сочувствовать ему!

Я глубоко задумался, опечалился.

— Ну, и!? — жёстко прервала мою печаль Леди Ли.

— Ах, да… Идёт, значит, Слон, сотрясает землю, нервно и крайне хаотично машет хоботом, периодически также трясёт ушами с целю избавления от всяких там мух и шершней. В принципе, никому вроде бы не мешает. Никого не трогает.

— Уж так и никому и никого!? Тот, кто сотрясает землю, всегда кому-то мешает! Если земля трясётся, то многие при этом должны быть недовольны! Или даже все! Кто-то на земле, кто-то под землёй, и даже те, кто над землёй, — иронично произнесла Леди Ли.

— Ну, а при чём тут те, кто над землёй?

— Прикинь… Летит пташка, хочет спокойно приземлиться, передохнуть. А поверхность-то дрожит, вибрирует, гудит, таит угрозу! Какие уж тут приземления и промежуточные посадки?! От усталости, непонимания ситуации и отчаяния птичка и померла. Вот так, мой милый, — хищно и жёстко усмехнулась Леди Ли.

— Боже, ну и история! Но, дорогая, однако, ты права! Твоя правота вот-вот подтвердится по ходу моего повествования! Продолжаю описывать течение событий и готовить тост.

— Клоун! — рассмеялась моя Королевна.

Я сделал глубокий глоток из хрустальной ёмкости, в которой находился хорошо выдержанный коньяк и продолжил.

— Идёт, значит, наш герой. И, вдруг! — я сделал крайне трагическую и несколько затяжную паузу.

— И что же случилось?! Ну, ну!!!

— Меня начинают напрягать твои бесконечные — «ну, ну»!

— Извини, дорогой. Буду исправляться.

— И так… На совершенно спокойного, вальяжного, грустного, задумчивого и крайне философически настроенного Слона залаяла и почти накинулась какая-то шавка! Представляешь?! Ну, можно её назвать и сявкой. Суть не меняется. Знаешь, бывают такие шавки: со слежавшейся шерстью, сирые, убогие, хромоногие, глупые, старые, но очень агрессивные и хищные! Они же чувствуют, что необходимо совершить какой-нибудь поступок, даже подвиг, потому что, возможно, это будет последним, решающим и главным делом в их никчёмной жизни! Так надо же показать себя во всей красе, шике и блеске! Надо оторваться по полной программе! Последний шанс! Злобные суки, одним словом…

— Знаю, знаю. Сама такая. Сучка, якобы, старая, бедная, глупая, злобная и неприкаянная… — грустно произнесла Леди Ли.

— Ну, что же за чушь ты несёшь, дорогая!? — ужаснулся я. — Ты не старая, не бедная и вполне прикаянная! Умница моя! Я же тебе все эти твои острова, яхты, самолёты и рудники вернул! Ну, почти все…

— Да, да… С тобой, мой дорогой, как принесёшь, так и унесёшь! Как примешь, так и отринешь! — мрачно и крайне скептически произнесла Леди Ли.

— Не понял!?

— Ну, и не поймёшь! Отсутствие интеллекта у Отца Народа, Героя Отечества, Лидера Нации, — это явная клиника! — злобно сказала моя кисочка.