Баллада о диване

— Ну, успокойся, звезда моя негасимая!

— Ну, какой же ты мерзавец!

— Успокойся же, дорогая, — усмехнулся я. — Ничего! Ты несильно обеднела. А вообще-то, остров достанется в конце концов твоему ребёнку, который являются законным и прямым наследником твоего бывшего мужа! Чего это ты так возбудилась!? У тебя что, имеются ещё какие-то наследники!? Ах, ты сука! Чувствую потаённую измену!

— Ну, какая может быть измена!? Милый, любимый мой!

— А всё-таки?!

— Ты в своём уме!?

— Ладно, пока оставим эту тему…

Да, иногда неожиданные и поначалу неприятные новости в последствии, будучи подвергнутые анализу и тщательному осмыслению, приобретают совершенно иной смысл!

Глава 8

Человек, лишённый желаний и страстей, перестаёт быть человеком.

П. Гольбах.

Негодяй на этот раз был одет в дорогой джинсовый костюм, обут в не менее дорогие кроссовки, и не имел при себе традиционной трости. Она, конечно же, была бы совершенно неуместна и излишня при таком-то стиле. На голове моего приятеля покоилась бейсболка с логотипом «Адидас», имеющая, по-видимому, также весьма достойную цену.

— Ваше Превосходительство, ну я же говорил вам, что мы ещё неоднократно встретимся! О, как же я рад вас видеть! Вы себе не представляете! — возбуждённо произнёс Негодяй.

— Мой друг! Я тоже рад вас видеть! Я так соскучился по общению с вами, да и вообще по этому парку, по реке, по каштанам и, конечно же, по нашему славному кафе!

Мы обнялись, постояли некоторое время молча, похлопывая друг друга по плечам и спинам, а потом приземлились на стулья. Кафе было всё тем же, что и раньше. Оно ничуть не изменилось, но весна, увы, подходила к концу, пропадала, исчезала из этого суетного мира, и её, красавицу, озорницу, юную и беспечную леди, готовую к очередному странствию с очередным седым поклонником и любовником, было очень и очень жаль. Или нам было жаль самих себя? Скорее всего. Но ничего, всё когда-нибудь вернется на круги своя… Дай Бог, дай Бог!

Мы молча полюбовались томно текущей рекой, свежей и молодой зеленью, юными девами в мини юбках и с длинными ногами. Ну и, конечно же, дамами средних лет с более короткими ногами, но, у которых, тем не менее, были весьма соблазнительные формы и много обещающие улыбки на довольно свежих лицах.

Мы традиционно пили весьма неплохой коньяк и наслаждались маленькими радостями бытия и восприятием великолепия окружающей действительности в полной мере.

— Ну, и как же прошёл у вас Государственный Переворот уважаемый Милорд, Синьор, Сэр, Месье, Гер? Ну же, ну, же! Рассказывайте! — нетерпеливо спросил Негодяй, а потом поспешно поправился. — Собственно, что за глупый вопрос я задал?! Ну, если вы сидите передо мною — живой, невредимый и здоровый, то, значит, он удался! Вас не расстреляли и не повесили, не замучили в глухих застенках! Слава Богу!

— Да, Переворот прошёл на ура. Всё получилось, всё осуществилось. Главное, что меня поддержала армия, на что я, собственно и рассчитывал, — легко улыбнулся я.

— Значит, вы сейчас являетесь Отцом Народа и…

— И Лидером Нации, и Героем Отечества, и Фельдмаршалом, и Верховным Главнокомандующим и всем остальным! Да, я ими стал, — печально и меланхолично ответил я.

— Ваше Превосходительство, не слышу в вашем голосе нот триумфа, восторга, облегчения, экстаза и радости!

— Какой триумф, какая радость? — ещё более печально произнёс я. — Запутался я. Ничего не понятно. Да, — я Отец Народа, Лидер Нации, Миротворец, Ценитель Искусств, Великий Философ и Гениальный Писатель, ну и так далее и тому подобное… Но на самом деле кем я являюсь? Повелителем снов? Да нет. Сны повелевает мною! Беда! Идиотизм какой-то!

— Самый нереальный сон иногда преодолевает самую реальную действительность, знаете ли! — осторожно сказал Негодяй.

— Может быть, может быть…

— Так, так… Значит, вы — Гениальный Философ и Великий Писатель!? И что же вы пишите!? — живо поинтересовался Негодяй. — И каковы же ваши философские воззрения?

— Смею вам заметить, что я отнюдь не Гениальный Философ и Великий Писатель! — возмутился я. — Я — Великий Философ и Гениальный Писатель! Прошу не путать!

— Ой, извините, извините!

— То, то!

— Но, задам свой вопрос ещё раз, Ваше Превосходительство! Что вы пишите и о чём таком философствуете? — поинтересовался Негодяй.

— Да ничего я не пишу! И не философствую! Не до этого… Государственные дела меня поглотили полностью и целиком, — раздражённо ответил я. — Одна осталась радость, — передохнуть на Земле, полюбоваться небом и каштанами, и этой рекой, выпить с вами коньяку, побеседовать, якобы, пофилософствовать, немного расслабиться! А на той планете мне не до философии, а тем более не до писательства. Война! Чёртова война!

— Это как же!? — изумился мой собеседник. — Гениальный Писатель и Великий Философ должен же что-то писать и периодически философствовать! Не понимаю этого момента категорически!

— Необязательно всё это, — улыбнулся я.

— Как?!

— Давайте выпьем!