Баллада о диване

Мы выпили по рюмке коньяку, закусили его лимоном, некоторое время любовались природой и фланирующими по набережной дамами, которые явно жаждали необыкновенной страсти, а, возможно, если повезёт, даже самой последней и крепкой любви.

— Надо бы мне завести любовницу, — задумчиво произнёс Негодяй, провожая взглядом одну из стройных проказниц.

— Какую любовницу?! — закашлялся я. — Она у вас, вроде бы, есть! И соответствующие чувства имеются! Какую великолепную даму я вам преподнёс на золотом подносе!

— Чувства-то есть, а хочется ещё дополнительно что-нибудь такое съесть и от чего-нибудь крайне соблазнительного откусить! — мечтательно и томно произнёс Негодяй.

— Ну, вы даёте! — рассмеялся я. — Вы меня иногда крайне поражаете! Смотрите, не переборщите. Знайте чувство меры. Осторожность, конспирация, ответственность! Это самое главное в нашем многотрудном и очень многострадальном деле!

— Без ощущения чего-то нового теряется вкус и смысл жизни, Синьор! Понимаете!? Удивление, поражение, недоумение, восторг, онемение и потрясение при познании ранее чего-то неведомого всегда являются непременными её ипостасями, которые и придают ей смысл! И только так! И никак иначе! — пылко и с надрывом произнёс Негодяй, а потом замолчал надолго и задумался.

— Да, вы правы… — задумался, загрустил и засомневался я, и тоже замолчал на некоторое время.

Через некоторое время мы снова совершили магический ритуал. Выпили по рюмке коньяку, заели его лимоном и рассеянно стали созерцать роскошную природу и наслаждаться ножками, грудями и задницами проходящих мимо дам. Вернее, они не проходили, а фланировали…

— Господин Президент, разрешите задать вопрос! И не один.

— Задавайте, милейший.

— Да не милейший я! Сколько можно повторять! Я — НЕГОДЯЙ! — возмутился мой собутыльник.

— О, извините, извините! — рассмеялся я. — Но, мне кажется, что после некоторого изменения вашего общественного статуса вы перестали быть НЕГОДЯЕМ. Или я ошибаюсь?

— Ошибаетесь! НЕГОДЯЙ — это на всю жизнь! Натуру менять бесполезно и бессмысленно! Она навсегда! На века!

— Ну, хорошо, хорошо! — снова рассмеялся я. — Давайте ещё по маленькой выпьем, и можете задавать мне все имеющиеся у вас вопросы, уважаемый господин Негодяй.

Мы снова совершили сакральный ритуал, томно обозрели окрестности и находящихся в обозримом пространстве прелестных и неподражаемых дам с соблазнительными попами, роскошными бёдрами и с глубоко декольтированными грудями, после чего приятель приступил к процессу формулирования вопросов.

— Так почему вы всё-таки являетесь Великим Писателем и Философом, если ничего не пишите и не философствуйте?

— Все мои произведения являются плодом творческой деятельности группы из двадцати настоящих писателей и философов.

— О, как! — изумился Негодяй. — Понятно, понятно…

— А чего это вы так удивляетесь? Случай в истории отнюдь не редкий! Весьма и весьма не редкий! Так было всегда! Ну, почти всегда. И будет в веках впредь это повторяться! — возмутился я.

— Да, вы правы…

— Ну, и я же о том же, — усмехнулся я. — Следующий вопрос, пожалуйста. Задавайте же его, сударь. Внимательно вас слушаю!

— Как вы поступили с предыдущим Президентом? Неужели вы его убили?! Как я понял, он был вашим истинным другом, соратником, братом по духу собутыльником и покровителем? И даже являлся Свидетелем на вашей свадьбе!?

— Да, не зря я сравнил Леди Ли с вами! — нервно рассмеялся я. — Всё в этом мире имеет загадочную предопределённость и всё так странно подчас переплетается между собой!

— Не совсем понял, но мой вопрос остался без ответа…

— Успокойтесь! Жив бывший Отец Нации. Жив, бедолага. Отдыхает спокойно от трудов праведных и неправедных на далёком острове, затерянном в океане. Бремя трудов государственных оказались ему не по силам и возможностям. Увы… Что тут поделать. Каждому своё!

— Ну и славно, Ваше Превосходительство. Лишняя кровь ещё никому не шла на пользу.

— Да, я полностью с вами согласен.

Негодяй замолчал и о чём-то задумался.

— Далее, сударь, — усмехнулся я. — Задавайте следующий вопрос.

— Как поживает Леди Ли?

— Отлично, великолепно! Летает между своими островами на аэропланах и вертолётах, загорает на яхтах, ест бананы, томную и нежную телятину, устриц, осетров, киви, а так же употребляет чёрную и красную икру с помощью огромных ложек. Жрёт апельсины, перепелов, миног и манго. Немного набрала весу. Чуть, чуть. Ну что вы хотите, — всё-таки беременная женщина, а им многое прощается и позволено!

— О, как!? Так Леди Ли беременна? — удивлённо спросил Негодяй и почему-то снова задумался.

— Вот так!

— Понятно…

— Коньяку в студию! — крикнул я.

— Самого лучшего! — как всегда поддакнул мой собутыльник.

— И оливок с анчоусами!

— Ваше Превосходительство! Вы уверены, что под коньяк пойдут оливки с этими тощими и немощными рыбками?

— Они подо всё идут! У меня…

— Ну, ну… А не пора ли нам перейти на водку? Мои денежные ресурсы, знаете ли, заканчиваются, как это не печально звучит. Увы, увы… — скорбно произнёс Негодяй.