Баллада о краденой памяти

Лежа на боку, он смотрел в пламя очага. Без мыслей, без чувств, ощущая только усталость и теплую, накатывающую как хмель дрему. Разговоры сидящих за столом стали казаться жужжанием, потом удалились, и вор заснул, унося в сон выловленную сознанием из гудения голосов фразу: «-По Разлому пройти невозможно стало… Совсем не стало Тракта…»

Вору снилась Высокородная Этли, прыгающая с камня на камень через нескончаемое зеркало Разлома. Она повернулась к нему и отчетливо произнесла: «-Здесь путь закрыт. Ищи племя Плоского камня, и тебя переправят на ту сторону. До встречи!» И, перестав забавляться перепрыгиванием с камня на камень, она как по мостовой побежала вдаль по водной глади…

12. Роххи

Утром вор и в самом деле получил от хозяина иголку и нитки, да вдобавок этот небогатый человек с хмурым, озабоченным лицом протянул вору продранную на локтях старую, но ещё тёплую куртку из толстого сукна, потоптался возле, отмахиваясь от благодарностей и в конце концов проворчал, глядя на прилаживающего к одежонке заплаты парня:

— Вот и мой непутёвый где-то так же ошивается…

Когда вор закончил с ремонтом одежды, хозяин принёс ему сумку с хлебом и ещё какой-то снедью:

— Держи. Пока ещё до своих доберёшься. А мне ты ничего не должен, побереги деньги.

— Спасибо! — снова начал было вор, — Да если б все были как вы…

Хозяин оборвал его взмахом руки:

— Пустое. Ты лучше подумай, как теперь станешь домой добираться? Говорят, по Тракту дороги больше нет. В Разломе снова что-то случилось, и мосты через Южный Разлом разрушились.

Вор вспомнил свой сон, покусал губу и нерешительно поинтересовался:

— Скажи, не знаешь ли случайно такого племени — Плоского Камня?

Хозяин посмотрел на вора, точно только что увидел:

— А что тебе от них нужно? С Хозяевами Камней я не знаюсь, и тебе без крайней нужды — тоже не советую. А то будет тебе похуже, чем недавно на тракте. Ты паренёк молодой, глупый ещё. Нечего лезть куда попало.

Вор молчал, но просяще смотрел на хозяина. Тот переступил с ноги на ногу, пожал плечами:

— Да не моё это дело тебя жить учить. Я вон и своего-то не смог за девятнадцать лет научить. Видишь вон того аккуратного в коже, что с тобой вечером говорил? Он-то их знает. И раз одет по дорожному, то видать к ним идёт. Он на их землях какие-то камни ищет, в земле роется. Коли добром попросишь, то может и возьмёт к ним.

— А чего же он тут сидит уже два дня? Он сам вчера это сказал, — удивился вор. Хозяин нахмурился.

— А кто его знат? Правда, слыхал я, что не во всякий день туда можно приходить. Если не угадаешь, мол, костей не соберешь. А может, и врут. Эй, Роххи, иди-ка сюда! Тут попутчик к тебе набивается, уж не знаю зачем, — обратился хозяин к давешнему мужику в коже. Тот оценивающе оглядел тощую фигуру одноглазого вора.

— Да?! И чо тебе там надо?

Хозяин пошел по делам, вор негромко сказал:

— Мне срочно надо в Руниши, а я слыхал от одного человека, будто у них есть переправа через Разлом.

Лицо мужика осталось непроницаемым. Он снова оглядел вора. Так же негромко спросил:

— Тебе действительно очень нужно в Руниши?

Вор кивнул. Мужик покачал головой:

— Вряд ли ты сможешь переправиться.

— Это почему? Они не дадут?

Мужик усмехнулся:

— Дадут. Только вот переправа у них такая, что мало кто кроме них рискует ей пользоваться. Не для малохольных. Но я провожу тебя.

— Спасибо. Когда выходим?

— Подожди. Ты должен знать, что оттуда можно уйти только через эту переправу. Если за один день и одну ночь ты не наберешься духу, то на заре тебя принесут в жертву их покровителю Локки. Ты и сейчас готов итти?

— Довольно болтать, — нетерпеливо дернулся вор, — Идем-то когда?

— Сегодня, — усмехнулся мужик, — Позавтракаем еще разок да и пойдем. А то теперь дотемна есть не придется.

Одежонка, отремонтированная и дополненная толстой, теплой суконной курткой, сделала путь несколько менее мерзким. Вот уже почти целый день одноглазый и Роххи карабкались на крутые горы Разлома, навстречу ледяному ветру и противному полудождю-полуснегу. Давно за спинами в вате низких облаков скрылась Великая Равнина, давно уже кончилась и дорога, по которой они начали путь. Мужик шел ходко, выказывая привычку и выносливость, вор едва поспевал за ним, скользя по гладким покрытым мокрой снеговой кашей камням и потеряв всякую ориентировку.

Когда под бурчание в животе парня стало смеркаться, Роххи привел еле волокущего ноги одноглазого в небольшую пещеру, где к удивлению вора нашелся очаг и немного черного горючего камня. Роххи достал из своей поклажи широкогорлую бутыль, полил камень густым как мед дегтем и стал высекать огонь, пока стучащий зубами одноглазый впился в кусок хлеба. Роххи запалил трут, сделанный из пуха цветов херши, пропитанная дегтем тряпица неторопливо передала огонь политым резко пахнущей древесной смолой камням. Вор торопливо придвинулся к очагу, выжимая мокрую до нитки одежду. Мужик снова порылся в поклаже, достал маленький котелок, налил в него воды и устроил на огне при помощи железной треноги, с усмешкой глянул на трясущегося голого вора, держащего у огня одежду, от которой начал идти пар: