Баллада о краденой памяти

Потом показал, как привязать их к сапогам, проверил, как с приспособой управился спутник и снова пошарил в своем скарбе, протянул небольшой кусок железной цепи, заканчивающийся на одной стороне железным крюком-защелкой, а с другой треугольным кольцом: «Вот это одень», ее конец защелкнул на веревке. Вор понял и без излишних напоминаний последовал примеру, после чего Роххи аккуратно укрыл арбалет куском кожи, пристроив его у оставленных кривым вещах, прижал кожу несколькими камнями и показал парню: «Стой и жди, пока не позову», двинулся вперед, разматывая тонкую, но прочную веревку.

Вор снова не очень понял его действий, но уже и не думал сомневаться, что Роххи знает, что делает. Он растер руки, щеки, немного размял в башмаках пальцы ног, восстанавливая кровообращение, рассмотрел ржавый железный крюк, вбитый глубоко в растрескавшуюся стену коричневой скалы, потом попробовал пройти несколько шагов туда и обратно в колючей обуви. Ноги теперь не скользили, хорошо отточенные шипы впивались в гладкую ледяную корку. В конце концов вор заглянул вниз. До воды оставалось еще далеко, хотя они спустились намного ниже той гостеприимной расселины. Вор вернулся к стене и снова спросил себя, глядя на Ту Сторону в синей дымке, какого же демона он связался с Высокородной Этли? Его отделяло от Той Стороны примерно семь километров бурлящей в непрерывных порогах Разлома ледяной воды, обледенелый спуск вниз на более чем три сотни локтей и неизвестно какой подъем. Одноглазый не успел додумать до конца. Из-за скалы показался Роххи, махнул рукой и вор послушно двинулся вперед, стараясь не смотреть вниз на беснующуюся воду. Ледяная корка появилась на стене, и без привязи Рик давно побоялся бы идти дальше. В руке Роххи нес небольшой горный молоток из тех, что с длинной тонкой ручкой, помахивал им с беззаботностью гуляющего человека. Вор с ненавистью посмотрел в самоуверенную широкую спину. Подумал: «Тебе-то хорошо, ты здесь останешься!»

Внезапно обнаружил, что вышел на уступ, напоминающий балкон, зависший над Разломом. Ветер совсем стих, но рев потоков по-прежнему терзал уши. Роххи показал, чтобы одноглазый отстегивался от страховки.

Вор обошел по периметру уступ. Отсюда дороги никуда не было. Балкон обрывался в пропасть и водяную смерть. Роххи поманил его рукой у скальной стены. Вор подошел и по нетерпеливому жесту помог отодвинуть в сторону нетолстую каменную плиту, открывшую ход в скалу. Роххи ушел по карнизу назад, сматывая веревку, а вор все смотрел на покрывающие внутреннюю сторону входа знаки. Он не понимал, что означает надпись, но мог сказать, кто ее сделал. Письмена принадлежали исчезнувшему народу шарани, город которого и все храмы с легендарными сокровищами были поглощены Черной Пустыней с Той Стороны. Вор напрягся и даже вспомнил откуда-то название города: Хонар. Это название давно стало символом мрачных тайн Пустынь. При этом Рика пробрала дрожь. Не одно мрачное сказание о городе-призраке рассказывали долгими зимними вечерами, сказания о городе, где с закатом оживают разрушенные дома, и ночная стража лениво перекликается на стенах, но горе тому, кто поверит призрачным огням Хонара — он никогда уже не вернется оттуда и будет вечно блуждать в обманных огнях ночами, исчезая, как и все население, с первыми бликами рассвета на небосводе…

Роххи между тем приторочил свернутую веревку к своей уже небольшой поклаже, запалил лампу и приглашающе тронул вора за рукав. Плита за спинами приняла вертикальное положение, как ножом обрубив рев Разлома и дневной свет тоже. И уж вот этому вор не обрадовался.

Уж слишком хорошо был экипирован Роххи, уж больно ладно он жил здесь. А уж закрывающиеся под весом вошедшего двери присутствовали в легендах про Призрачный Город. В довершение всего — надписи на шарани. Вор задержался у стены, спросил:

— А чего это тут нацарапано? А то я неграмотный.

Роххи хмыкнул:

— Заклинание Дверей. Да еще предупреждение, что они закрываются легко, да вот открыть их изнутри непросто. Идем же!

Вор пробурчал в спину Роххи, стараясь не отставать от него:

— Кто ты, вот для меня теперь загадка? Сначала я думал, что ты рудознай. Потом — что придорожник. После посчитал контрабандистом, а теперь уж и не знаю.

— И не нужно, — донеслось до него. Вор прикусил язык. Он лукавил. Теперь-то он знал точно — это колдун. Как раз, верно, из тех, кого называют Хозяевами Камней. Теперь он еще сильнее жалел, что не послушал предостережения того трактирщика. Все знают, чем от колдунов дальше, тем жизнь дольше и спокойнее. Прорубленный в скале ход уперся в блестящую дверь из неклепаного, цельного куска металла. Дверь бесшумно скользнула вверх, и за ней потрясенному вору открылся хорошо освещенный широкий коридор.

— Не трусь, — проворчал не оборачиваясь Роххи, — Я не хочу тебе зла.

— Н-надеюсь, что так, — пролепетал вор, — Простите мое любопытство, а куда мы идем?