Баллада о Куликовской битве

мог уничтожить двух!

Не час, а несколько часов

продлилась эта бойня!

В одно смешались пешие

и конные ряды…

И каждый русский лишь желал,

чтоб умереть достойно, -

С мечом в руках, забрав с собой

и воинов Орды.

Кровь доставала до колен

и горы скользких трупов

Мешали двигаться вперёд,

разя всех на пути…

И каждый думал лишь о том,

чтоб не погибнуть глупо,

А захватив с собой врагов –

не меньше десяти!

Поняв, что в центре он завяз,

во избежанье краха,

Мамай решился предпринять

излюбленный маневр:

Направил самый лучший полк

на левый фланг в атаку,

Который временно держал,

как «золотой» резерв.

Помчались всадники вперёд!

Сверкали ятаганы,

Довольно быстро

разрывая русские ряды…

Не знали только ни они,

ни их Мамай поганый,

Что сами рвутся в западню,

не чувствуя беды…

Дружинники, состроив вид,

что в страхе отступают,

Погнали к речке лошадей и,

вырвавшись вперёд,

Ордынцев, осмелевших вдруг,

с собою увлекают,

Ещё не знающих, что там

их смерть в засаде ждёт!

Когда татары, тысяч семь,

заехали поглубже,

Поближе к берегу реки,

чтобы врага добить,

Не сразу поняли они,

что быть не может хуже –

Похуже из всего того,

что с ними могло быть…

Потому что путь обратный,

выйдя из засады,

Им отрезал самый лучший,

самый мощный полк,

Где давно уж заждались

от князей команды

Так врага здесь порубить,

чтоб даже встать не смог!

И, застав татар врасплох,

явившись ниоткуда,

Окружив молниеносно их

со всех сторон,

Стали резать и рубить,

и колоть повсюду,

Сокрушительный Мамаю

нанося урон.

Может, всадников пятьсот

проскочить сумели,

И, летя во весь опор

мимо остальных,

Так кричали, так ругались,

так они шумели,

Что все прочие ордынцы,

их услышав крик,

Повернулись тоже вспять

и, гонимы страхом,

Стали поле покидать,

вспомнив Челубея,

Смерть которого, как знак,

поданный Аллахом,

Сам Мамай не смог принять,

уступать не смея…

Тут такое началось!

Побросав оружие,

Все ордынцы в панике

бросились бежать…

Но немногие спаслись,

потому что дружно их

До Красивой Мечи-речки

наши стали гнать.

Там стоял обоз Мамая

с золотом, едою,

С малочисленной охраной,

побросавшей всё,

Что было награблено

по пути Ордою

Из славянских городов,

деревень и сёл.

Но немногие спаслись…

В Доне утонувшие

Сорок вёрст вниз по теченью

начали всплывать…

Посиневшие, все в тине,

От воды опухшие –

Берег тысячи ордынцев

стали покрывать.

Очень многих из бежавших

мужики поймали

И нисколько не жалея,

вилами проткнули,

А иных, однако, сильно

просто избивали,

Дабы позже пожалели,

что идти рискнули.

… Князя Дмитрия нашли

под срубленной берёзой –

Пять ордынцев, им убитых, -

прямо возле ног…

Был он ранен, но для жизни

не было угрозы,

Князь Смоленский осторожно

встать ему помог.

Тут же подвели коня,

помогли взобраться,

Стал он перед войском всем,

крест поцеловал,

Оглянул свою дружину

и воскликнул: «Братцы!

Величайшую победу

Бог нам даровал!

Хоть и многие в сей битве

жизни положили,

Но разбили мы Мамая

с Золотой Ордой!

И за это честь и славу

все вы заслужили,

И с победой на щитах

мы придём домой!

Ныне мы всем доказали –

Господу и люду –

Что тогда мы лишь сильны,

когда все в кулак,

Дружно объединены

княжества все будут,

Чтоб не смог нас победить

самый грозный враг!

Эта битва доказала:

чтобы жить в единстве,

Надо всем во всём друг другу

дружно помогать,

И не будет надобности

в распрях ненавистных,

Коли сможем мы другого

за грехи прощать!

Ныне, здесь мы победили

потому, что если

За едину Русь-Отчизну

станем воевать,

За рода свои и семьи,

и за наши земли,

То никто не сможет нас

впредь порабощать!..»

После этого бояре,

с ними воеводы,

Что остались живы,

все пошли к реке,

Чтоб от крови вымыть раны

в Дона чистых водах,

Да похоронить погибших

здесь невдалеке.

Посчитавши, прослезились:

к дому не вернутся

Больше пятисот бояр

да четыре князя!

На телеги погрузив всех,

увезли их тут же,

Чтоб домашние успели

схоронить их сразу.

Остальных же всех погибших

из числа дружины,

Коих грубо подсчитали,

тысяч, может, двадцать,

На глубоком дне оврага

в ряд один сложили…

Панихиду отслужили –

всё, как полагается…

А тела ордынцев всех

в преогромной куче

Восемь дней в лесу сжигали,

хвоей забросав.

Ещё долго в ноздри лез

запах тел вонючий,

Что в округе хвойный лес

дымом пропитал.

Всех убитых лошадей

по дворам крестьянским

На телегах местный люд

сразу растащил,

И, освежевавши вмиг,

мясо их по-братски

Разделили меж домами

и сварили щи…

Ровно через двадцать дней

вслед за Великим князем

В битве выжившие все

по Москве прошли!

И устроил князь Димитрий

пир всеобщий сразу -

После браги через месяц

только отошли…

В память о победе славной

В битве сей КуликовскÓй

На пиру сем многоликом

Все князья от княжеств главных

Князю Дмитрию к «Великий»

Стали прибавлять — «Донской»!