Читаем Баллада о Любви полностью

Баллада о Любви

Это был воскресный день — и я не лазил по карманам:В воскресенье — отдыхать, — вот мой девиз.Вдруг — свисток, меня хватают, обзывают хулиганом,А один узнал — кричит: «Рецидивист!»«Брось, товарищ, не ершись,Моя фамилия — Сергеев, —Ну, а кто рецидивист —Так я ж понятья не имею».И это был воскресный день, но мусора не отдыхают:У них тоже — план давай, хоть удавись, —Ну а если перевыполнят, так их там награждают —На вес золота там вор-рецидивист.С уваженьем мне: «Садись! —Угощают „Беломором“. —Значит — ты рецидивист?Распишись под протоколом!»И это был воскресный дань, светило солнце как бездельник,И все люди — кто с друзьями, кто с семьей, —Ну а я сидел скучал, как в самый грустный понедельник:Мне майор попался очень деловой.«Сколько раз судились вы?»«Плохо я считать умею!»«Но все же вы — рецидивист?»«Да нет, товарищ, я — Сергеев».Это был воскресный день — а я потел, я лез из кожи, —Но майор был в математике горазд:Он чего то там сложил, потом умножил, подытожил —И сказал, что я судился десять раз.Подал мне начальник лист —Расписался как умею —Написал: «РецидивистПо фамилии Сергеев».И это был воскресный день, я был усталым и побитым, —Но одно я знаю, одному я рад:В семилетний план поимки хулиганов и бандитовЯ ведь тоже внес свой очень скромный вклад!

1964

«Я женщин не бил до семнадцати лет…»

Я женщин не бил до семнадцати лет —В семнадцать ударил впервые, —С тех пор на меня просто удержу нет:Направо — налево я им раздаю «чаевые».Но как же случилось, что интеллигент,Противник насилия в быте,Так низко упал я — и в этот момент,Ну если хотите, себя оскорбил мордобитьем?А было все так: я ей не изменилЗа три дня ни разу, признаться, —Да что говорить — я духи ей купил! —Французские, братцы, За тридцать четыре семнадцать.Но был у нее продавец из «ТЭЖЕ» —Его звали Голубев Слава, —Он эти духи подарил ей уже, —Налево-направо моя улыбалась шалава.Я был молодой, и я вспыльчивый был —Претензии выложил кратко —Сказал ей: «Я Славку вчера удавил, —Сегодня ж, касатка, тебя удавлю для порядка!»Я с дрожью в руках подошел к ней впритык,Зубами стуча «Марсельезу», —К гортани присох непослушный язык —И справа, и слева я ей основательно врезал.С тех пор все шалавы боятся меня —И это мне больно, ей-богу!Поэтому я — не проходит и дня —Бью больно и долго, — но всех не побьешь — их ведь много.

1963