Жил я славно в первой третиДвадцать лет на белом свете — по учению,Жил безбедно и при деле,Плыл, куда глаза глядели, — по течению.Заскрипит ли в повороте,Затрещит в водовороте — я не слушаю,То разуюсь, то обуюсь,На себя в воде любуюсь, — брагу кушаю.И пока я наслаждался,Пал туман и оказался в гиблом месте я, —И огромная старухаХохотнула прямо в ухо, злая бестия.Я кричу — не слышу крика,Не вяжу от страха лыка, вижу плохо я,На ветру меня качает…«Кто здесь?» Слышу — отвечает: «Я, Нелегкая!Брось креститься, причитая, —Не спасет тебя святая Богородица:Кто рули и весла бросит,Тех Нелегкая заносит — так уж водится!»И с одышкой, ожиреньемЛомит, тварь, по пням, кореньям тяжкой поступью,Я впотьмах ищу дорогу,Но уж брагу понемногу — только по́ сту пью.Вдруг навстречу мне — живаяКолченогая Кривая — морда хитрая.«Не горюй, — кричит, — болезный,Горемыка мой нетрезвый, — слезы вытру я!»Взвыл я, ворот разрывая:«Вывози меня, Кривая, — я на привязи!Мне плевать, что кривобока,Криворука, кривоока, — только вывези!»Влез на горб к ней с перепугу, —Но Кривая шла по кругу — ноги разные.Падал я и полз на брюхе —И хихикали старухи безобразные.Не до жиру — быть бы живым, —Много горя над обрывом, а в обрыве — зла.«Слышь, Кривая, четверть ставлю —Кривизну твою исправлю, раз не вывезла!Ты, Нелегкая, маманя!Хочешь истины в стакане — на лечение?Тяжело же столько весить,А хлебнешь стаканов десять — облегчение!»И припали две старухиКо бутыли медовухи — пьянь с ханыгою, —Я пока за кочки прячусь,К бережку тихонько пячусь — с кручи прыгаю.Огляделся — лодка рядом, —А за мною по корягам, дико охая,Припустились, подвывая,Две судьбы мои — Кривая да Нелегкая.Греб до умопомраченья,Правил против ли теченья, на стремнину ли, —А Нелегкая с КривоюОт досады, с перепою там и сгинули!1975, 1976–1977