Баллада о Мертвой Королеве

– Идите вперед, – велел ос. – Веди рукой по стене, сосчитай два боковых прохода, от третьего налево и придешь.

– Спасибо тебе, Куня. Ты отважный охотник и гениальный поэт. – На этом можно было расставаться, однако ведьма поняла, что не может уйти просто так. – Скажи, пожалуйста, чем кончается «Баллада о Мертвой Королеве»?

– Тина! Как ты могла не уловить печальное настроение этого великого текста?! Я никогда его до конца не читаю и не пою. Это слишком трагично.

– Я уловила, уловила! Но все-таки?

А вот сейчас замерли все, Белосвет и Лакриций слышали это произведение Куни, почувствовали примерно то же, что и девушка, и с нетерпением ждали ответа.

– Мертвая Королева съела все живое, даже Спящего, и сама стала Спящим, – угрюмо ответил охотник. – Мир изменился.

Лаки вновь выругался.

Ос сделал несколько шагов прочь, но остановился, развернулся и посмотрел на девушку. Та с готовностью протянула ему налобный фонарик, держа за липкий от грязи ремешок. Подумать страшно, что эта штуковина побывала у нее на голове.

– Так мы договорились? – с достоинством напомнил Куня, забирая свою игрушку.

– Если главный летописец придет в восторг, – напомнила Тина.

– Он придет, – пообещал ос. – Все любят, как мы поем.

Лакриций до крови прокусил себе губу. Ну, чтобы ничего не сказать.

* * *

Московская Обитель, штаб-квартира семьи Эрли

Москва, Царицынский парк, 18 октября, вторник, 14:05

Мстислава призналась себе, что получает от происходящего какое-то извращенное удовольствие: расследовать загадочные происшествия в компании Кристиана ле Сейджа оказалось не так плохо, как предполагала фата, и даже…

И даже интересно.

Кристиан полностью разделял мнение Мстиславы о «Тиградком» – сборище ублюдков, дегенератов и проходимцев; абсолютно соглашался с тем, что шасы – кровопийцы: «Я бы сказал тебе, сколько плачу за ипотеку, но опозорю Орден»; и при этом оказался остроумным парнем и вообще отличным малым. Лет двадцать назад он наверняка вскружил бы Мстиславе голову, а сейчас фата просто решила переспать с рыцарем после окончания расследования. Без чувств, разумеется, просто по-дружески.

Если заслужит.

И пока получалось так, что Кристиан заслуживал. Во всяком случае, он подкинул прекрасную идею:

– Нужно проверить, как себя чувствует молодой де Рю.

– Для чего?

– В смысле?

– Ах… – Мстислава махнула рукой. – Извини, я отнеслась к предложению, не подумав.

– Ты меня извини, – немедленно отозвался чуд. – Я сделал его неожиданно.

– Что?

– Предложение отправиться к де Рю. Мне сообщили, что он пришел в себя и…

– Его можно допросить?

– С ним можно поговорить, – уточнил рыцарь. – Эрлийцы говорят, что он еще слишком слаб.

– Наверное, тебе обидно говорить это о соплеменнике?

– Евгений был ранен, и его слабость вызвана только этим.

– Это многое меняет, – улыбнулась фата. – Отправляемся!

Бордовый «Линкольн» ле Сейджа быстро домчал дознавателей до Царицыно, а их должности открыли двери Обители. Нельзя сказать, что монахи безумно обрадовались гостям, но и отказать они не смогли.

– Не более пяти минут, – строго предупредил брат Ляпсус, недружелюбно разглядывая незваных гостей. – И никакой магии.

– Это уж как пойдет, – хмыкнул Кристиан, явно собираясь «показать себя» перед Мстиславой, однако брат Ляпсус был практикующим полевым хирургом, работал не только в Обители, но, случалось, непосредственно на поле брани, и умел осаживать рыцарей. И не только рыцарей.

– Пойдет так, как рекомендует лечащий врач, – хладнокровно произнес эрлиец. А заметив, что Мстислава открывает рот, добавил: – Или парочка выдающихся детективов будет ждать полного выздоровления молодого де Рю.

Обитель имела нейтральный статус, гарантированный личными печатями всех трех владык, и на своей земле монахи имели право защищать нейтралитет любыми доступными средствами. Естественно, сам Ляпсус не продержался бы и минуты ни против фаты, ни против рыцаря, но на его крик из Цитадели молниеносно примчится оперативный отряд гарок, а темные в таких обстоятельствах сначала рубят, а потом спрашивают: «Кого?» Прецеденты были.

– Да не будем мы его мучить, не будем, – хмуро бросил Кристиан, поняв, что покрасоваться не получилось и нужно просто спасать лицо. – Он же чуд, в конце концов.

– Вот и я о том же.

Фата вздохнула, но промолчала.

Молодого де Рю они обнаружили в сознании, но очень слабым. Юноша был тщательно спеленут – его покрывал толстый слой густых мазей, и буквально парил над кроватью, поскольку лежать ему было бы слишком больно. Говорил он едва слышно, отрывисто, через силу, но дознавателям было достаточно и этого.

– Меня зовут Кристиан ле Сейдж. Моя спутница – фата Мстислава. Мы расследуем схватку в Петровском парке.

– Бойню…

– Или так, – не стал спорить рыцарь. – Ты видел что-нибудь?

– Нет.

– Ты упомянул, что чувствовал запах персиков.

– Так и есть.

– Уверен?

– Было такое ощущение.

– Насколько ты уверен?

– Состояние я бы на это не поставил, – попытался пошутить де Рю, но сбился.

– Мы не нашли следов морян.

– Плохо искали?