Баллада о Розеттском камне

Как жаль, что я забыла попрощаться с морем, с августовской ночью, с Крымом! Придется сделать это сейчас, с высоты, сидя на подоконнике на уровне Луны, в ночной рубашке, подол которой серебрится мерцающими звездами. Море! Море... Если у женщины красивая фигура, женщина уже нравится. Если в стране есть море, страна уже приятна сердцу. Эх, Югославия! Ох, Югославия! Пусть бы ты хоть раз приснилась мне...

Но — чей-то властный пронзительный голос: «Кротовая нора эта ваша Европа! Только на Востоке, где живет шестьсот миллионов человек, могут быть основаны великие империи и осуществлены великие революции!..» Сказано — сделано! Обладатель властного голоса отправился в Египет осуществлять свои грандиозные намерения и планы. И Директория свободной Республики — как виделась тогда всему миру страна, сыном которой был обладатель голоса,— благословила молодого генерала (ему было около тридцати лет) на это «праведное» дело.

«Солдаты! (и, наверное, эхо повторило: «аты! аты! аты!» «Сорок веков смотрят на вас!» (и, наверное, эхо повторило следом: «ас! ас! ас!»)

Египет был завоеван (правда, ненадолго). Но — нас интересует другое: «Второго фрюктидора Седьмого года Республики...»

Когда мой отец учился во втором классе сельской школы (школа находилась в шести километрах от деревни), его и одного семиклассника премировали за отличную учебу недельными путевками в Ленинград на зимние каникулы и там, во Дворце пионеров, вручили памятные подарки: семикласснику — «Приключения капитана Врунгеля», второкласснику — «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта». Что это за Бонапарт, что такое «брюмера» — в деревне никто не знал.

А насчет «Капитана Врунгеля» было решено единогласно, что это «законная книга»! И только потом, гораздо позже, узнал он, что 18 брюмера (то есть в начале ноября) Луи Бонапарт (он же — Наполеон), удрав еще летом из Египта и бросив там остатки того, что ранее было полусоттысячной армией, совершил во Франции переворот и стал первым консулом Республики. Но еще раньше, до бегства будущего императора из Египта (Как непривычно звучит! Еще два тысячелетия назад Мария с Иосифом среди всех стран выбрали Египет как наиболее безопасное прибежище, и с тех пор какого известного художника ни возьми, у каждого обязательно найдется такая картина — «Бегство в Египет»,— а то и две! И тут вдруг — «Бегство из Египта»!!!)... Так вот, до бегства будущего императора из Египта солдат французской армии нашел близ города Розетты камень из черного базальта высотой метров около двух. (Ныне он хранится в городе Лондоне. Вот вам история: надпись сделали египтяне, нашел — француз... Нет! Нашел — солдат, прочел — генерал, присвоили — англичане! У вещей, как и у людей, судьба может «сложиться» или «не сложиться», может «быть» или «не быть». Камень этот, когда его нашли, то есть 2 фрюктидора...

— Это из какой все книги?

— Что именно?!

— Ну вот это все! Ведь нормальному человеку невозможно запомнить: «2 фрюктидора»!!!

— Если вам очень хочется запомнить, есть простой рецепт...

КУЛИНАРНЫЙ РЕЦЕПТ.

2 помидора, сельдь, сода, рис в бубликах (или в кубиках).

2 фрюктидора Седьмого года Рес-публики...

Примечание. Если нет риса в бубликах и в кубиках, можно использовать рис в тюбиках.

Запомнили? «2 фрюктидора Седьмого года Республики...»

— А что это за месяц «фрюктидор»?

— Можно, я теперь спрошу?! Когда у нас в магазинах бывают разные «фрюкти»? Да еще дешево, почти «дор»ом?!

— В конце августа? В начале сентября?!

— Вот вам и фрюктидор.

— А... когда был... Седьмой год Республики?

— Можно загадаю загадку?.. Очень простую, честное слово... В конце XVIII века в не слишком бедной, но и не слишком богатой семье родился мальчик. И был он весьма темнокож, к тому же — с курчавыми волосами...

— Ур-ра! Это Александр Сергеевич Пушкин?!

— Да. Вот именно. В 1799 году, через пару месяцев после рождения великого русского поэта, и был найден Розеттский камень, а затем и множество других плит с иероглифами. И они, эти камни и плиты, взывали о помощи, умоляли: «Прочтите нас! Мы обязаны рассказать! Люди должны знать свою историю!» Но ответом было: «Ваш язык мёртв. Ваш народ мертв. Ваша история мертва». Никто не мог прочесть. Люди отступили в бессилии... Что бы сказал по этому поводу древний китаец? «Это не колодец глубокий, это веревка очень короткая...»

«В последнем десятилетии XVIII века в не слишком бедной, но и не слишком богатой семье родился мальчик, и был он весьма темнокож, к тому же — с курчавыми волосами...»

— Но это уже было?!

— Вы уж решили, что речь снова пойдет об Александре Сергеевиче Пушкине? Нет. Этот мальчик родился на девять лет раньше в другой стране и проявил свой гений совершенно в иной области, став отцом новой науки... У него было обыкновенное французское имя — Жан. В пять лет он самостоятельно научился читать. В девять знал латынь и греческий. Тогда же услышал и о Розеттском камне (в 1799 году, в год рождения другого темнокожего и курчавоволосого мальчика). В одиннадцать решил прочесть эту надпись во что бы то ни стало...