Баллада о змеях и певчих птицах

– Понятия не имею! Мы просто приютились тут ненадолго, если прогонят – упорхнем.

Птицы. Она прямо жить не может без них, да и весь ее ансамбль такой. Поют, порхают, в шляпах перышки. И сами как птички. Кориолан рассказал про свою работу с сойками-говорунами, надеясь впечатлить ее тем, что ему доверили такое ответственное задание, но она лишь опечалилась.

– Жаль угодить в клетку после того, как почувствовал вкус свободы! – заметила Люси Грей. – Чего от них хотят капитолийские ученые?

– Точно не знаю. Наверно, в лаборатории проверят, работает ли их старое оружие, – предположил Кориолан.

– Представляю, какая это мучительная пытка, когда твой голос кто-то контролирует. – Люси Грей коснулась своего горла.

– Вряд ли птицы чувствуют то же, что и люди.

– Неужели ты всегда говоришь то, что думаешь, Кориолан Сноу? – воскликнула она с недоумением.

А как иначе? Кориолан всегда говорил то, что думает. В разумных пределах, конечно. Без нужды он язык не распускал. Что она имеет в виду? Видимо, его соображения насчет Капитолия, Голодных игр, дистриктов. Честно говоря, Кориолан по большей части поддерживал действия правительства, остальное же его не касалось. Если понадобится, он скажет правду. Или нет? Сможет ли он открыто выступить против Капитолия, как Сеян, если это будет иметь серьезные последствия? Ответа на вопрос Кориолан не знал, и ему стало неприятно.

– Конечно. По-моему, всегда нужно говорить то, что думаешь.

– Мой папа считал так же – и ушел из жизни с таким количеством пуль в груди, что мне пальцев не хватило их сосчитать, – заметила Люси Грей.

На что она намекает? Даже если она говорит правду, то пули наверняка вылетели из автомата миротворца. Того, кто был одет в такую же форму, как и Кориолан.

– А моего отца убил снайпер-повстанец.

Люси Грей вздохнула.

– Ну вот, теперь ты злишься.

– Нет, – заявил Кориолан, пытаясь подавить гнев. – Просто устал. Я ждал встречи с тобой целую неделю! Мне жаль и твоего отца, и моего, но Панемом управляю вовсе не я!

– Люси Грей! – раздался голосок Мод Беж. – Пора!

Музыканты взяли свои инструменты и потянулись к двери.

– Пойду-ка я. – Кориолан встал. – Удачно вам выступить.

– Увидимся после представления?

Он оправил форму.

– Я должен вернуться на базу к комендантскому часу.

Люси Грей перекинула ремень гитары через голову.

– Ясно. Знаешь, завтра мы собираемся на прогулку к озеру. Ты свободен?

– К озеру? – Неужели в этом убогом дистрикте нет более приятных мест?

– Оно в глубине леса, довольно далеко, зато вода там отличная. Приходи, и Сеяна с собой бери! Мы пробудем там целый день.

Пойти Кориолану хотелось. Весь день с Люси Грей… Он все еще сердился, хотя и понимал, что это глупо. Она вовсе не обвиняла его ни в чем. Просто разговор зашел не туда. Все из-за этих дурацких птиц! Девушка сделала шаг навстречу, разве можно ее отталкивать? Они так редко видятся, что на капризы времени нет.

– Ладно. Придем после завтрака.

– Вот и хорошо. – Люси Грей поцеловала его в щеку и присоединилась к остальным музыкантам.

Вернувшись в Котел, юноши пробрались сквозь толпу потных и пьяных зрителей туда, где сидели на прошлой неделе. Блоха занял для них места, и Кориолан с Сеяном сели по обе стороны от него, затем отпили по глотку из бутылки.

На сцену выбежала Мод Беж и начала представлять исполнителей. Грянула музыка.

Кориолан прислонился к стене и принялся налегать на самогон. Больше он сегодня Люси Грей не увидит, так почему бы не выпить? Тугой узел гнева в груди постепенно ослабевал. Кориолан смотрел на нее и любовался: такая яркая, такая обаятельная, такая живая. Он начал расстраиваться из-за того, что не сдержался, и уже не мог вспомнить, чем именно она вывела его из себя. Наверно, Люси Грей вообще не виновата. Неделя выдалась длинная и тяжелая – тест, птицы, глупость Сеяна… Теперь можно и отдохнуть.

Кориолан сделал еще несколько глотков и стал гораздо добрее к миру. На него нахлынули мелодии, старые и новые. Вскоре он поймал себя на том, что подпевает вместе со всеми, тут же с опаской умолк, а потом понял, что никому нет дела. Все равно трезвых в зале не осталось, наутро никто ничего не вспомнит.

В какой-то момент Барб Лазурь, Тэм Янтарь и Кларк Кармин покинули сцену, видимо, пошли отдыхать в сарай. Осталась лишь Мод Беж на ящике у микрофона и Люси Грей с гитарой.

– Я обещала своему другу спеть для него сегодня кое-что особенное! – прочирикала Мод Беж. – Каждый участник нашего ансамбля назван в честь героя какой-нибудь баллады, а эта баллада – о прекрасной леди справа от меня! – Она протянула руку к Люси Грей, и та присела в реверансе под нестройные аплодисменты. – На самом деле баллада очень старая, и ее написал некий Вордсворт. Мы немножко поменяли слова, чтобы стало понятнее, но слушать все равно нужно внимательно. – Она прижала пальчик к губам, и зрители притихли.

Кориолан встряхнул головой, пытаясь сосредоточиться. Если это песня про Люси Грей, то нельзя пропустить ничего, чтобы завтра сказать Мод Беж что-нибудь хорошее.

Мод Беж кивнула Люси Грей и затянула грустным голоском: