Баллада: Осенние пляски фей

— Я ни за что не пропустил бы ваше занятие. — Я встал и оглянулся, пытаясь понять, откуда идет запах цветов. — Не сочтите за лесть, но лишь ваши лекции и радостные улыбки скрашивают мое пребывание в Торнкинг-Эш.

— О, я знаю, что это правда. До встречи. Ребята, попрощайтесь с Джеймсом!

Класс закричал «Пока!», и я положил трубку. Я еще раз оглянулся, чувствуя в комнате постороннее присутствие.

— Нуала, — позвал я. — Нуала, ты здесь?

Тишина. Когда все должны быть на занятиях, в общежитиях удивительно тихо. Я не знал, в комнате Нуала или нет, но все равно произнес:

— Если ты здесь, то слушай хорошенько. Убирайся из моей головы. Я не хочу твоих снов. Я не хочу твоих даров. Убирайся.

Хотя ответа не последовало, в нашей неубранной комнате продолжал висеть неуместный запах летних роз, как будто она знала, что я вру. Я схватил с комода ручку, нашел на руке пустое место у основания большого пальца, написал «экзорцизм» и показал его пустой комнате, чтобы она увидела, а я не забыл. Потом схватил рюкзак и ушел подальше от запаха Нуалы.

— Ты хорошо спал, Джеймс? — приветливо спросил Салливан, когда я сел на свое место.

— Как будто меня баюкали сонмища ангелов, — заверил я его, доставая тетрадь.

— Оно и видно, — ответил Салливан, обращая взгляд на доску. — Мы разговаривали о подготовке к вашему первому настоящему домашнему заданию. Тема — метафора. Первую часть урока мы обсуждали метафоры. Тебе знакомо это понятие?

Я написал на руке: «метафора».

— Мой учитель умен, как бог.

— Это сравнение, — поправил Салливан и написал на доске «как/будто/словно». — Сравнение использует одно из этих слов. Метафора будет, если я скажу: «Мой учитель — бог».

— Это правда!

Сидевшая справа Меган захихикала и покраснела.

— Спасибо, Меган, — сказал Салливан, не поворачиваясь. Он написал на доске: «Метафора в „Гамлете“». — Но пока я не защитил диссертацию, я все же предпочитаю слово «полубог». Итак. Три страницы о метафоре в пьесе «Гамлет» — вот ваше задание.

Мы застонали на восемь голосов.

— Не впадайте в детство, — заявил Салливан. — Мы начнем с развернутого плана. Все до неприличия просто. Даже младшие школьники могут писать о метафоре. Да что там, с таким заданием справится и детский сад.

Я подчеркнул слово «метафора» на своей руке. Использование метафор в «Гамлете» — это, наверное, самая скучная тема в мире. Нужно не забыть вскрыть себе вены.

— Джеймс, я не думал, что такое возможно, но ты проявляешь еще меньше энтузиазма, чем твои одноклассники. То, что я вижу на твоем лице, — последствия избыточного сна или явное отвращение? — спросил меня Салливан.

— Ну, честно говоря, я не в восторге от задания, — ответил я. — С другой стороны, никто не обещал, что задания по английскому будут дико увлекательными.

Салливан сложил руки на груди:

— Джеймс и остальные. Если вы придумаете что-нибудь дико увлекательное, имеющее отношение к «Гамлету» и/или к метафоре, я с удовольствием посмотрю на ваши планы. Вы должны хоть чему-нибудь научиться, а если вам не нравится тема, вы все равно залезете в Интернет и купите готовую работу.

— А что, так можно? — выдохнул Пол.

Салливан ответил ему мрачным взглядом:

— На этой радостной ноте мы заканчиваем занятие. Думайте над планами и продолжайте чтение. На следующем уроке обсудим.

Все собрались и безнаказанно ушли, а меня, как и следовало ожидать, задержали. Салливан дождался, пока остальные уйдут, закрыл за ними дверь и оперся на край стола. Выражение лица у него было искреннее и сочувствующее. Утренний свет из окна подсвечивал его тускло-каштановые волосы почти до цвета белого золота, и из-за этого он выглядел, как усталый ангел в витраже, из тех, что не очень-то любят трубить в божественную трубу, а скорее просто таскают ее за собой, потому что так надо.

— Жду громов и молний, — сказал я.

— Я мог бы тебя наказать за опоздание, — начал Салливан, и я тут же понял, что ничего такого он не сделает, — но, пожалуй, на первый раз ты отделаешься легким испугом. В следующий раз…

— …я получу по полной, — закончил я.

Он кивнул.

Тут было бы уместно сказать «спасибо», однако слово почему-то не шло с языка. Я не мог даже вспомнить, когда произносил его в последний раз. Никогда не думал, что я неблагодарен.

Салливан взглянул на мои руки, пытаясь понять, что на них написано. Все слова обычные, но их смысл доступен только мне одному.

— Я знаю, что ты не обычный подросток, — сказал он и нахмурился, будто собирался сказать совсем не это. — Я знаю, что ты глубже, чем кажешься.

Он перевел глаза на мой железный браслет.

В голове промелькнуло несколько ответных реплик: «Я удивительно глубок», или «В замке моей личности множество комнат», или «Наконец-то хоть кто-то заметил», — но все они были неуместными, и я не стал отвечать.

Салливан пожал плечами:

— В преподавателях тоже есть скрытые глубины. Если захочется поговорить, не бойся обратиться к кому-нибудь из нас.

Я посмотрел ему прямо в глаза и вновь отчетливо увидел, как он падает на колени, изрыгая поток цветов и крови.

— О чем поговорить?

Салливан коротко и невесело рассмеялся: