Баллада Редингской тюрьмы

Уж шесть недель гулял солдат наш,
   Весь в серое одет,
Была легка его походка,
   Он не был грустен, нет,
Но не видал я, чтоб глядели
   Так пристально на свет.

Я никогда не знал, что может
   Так пристальным быть взор,
Впиваясь в узкую полоску,
   В тот голубой узор,
Что, узники, зовем мы небом
   И в чем наш весь простор.

Он не ломал с тоскою руки,
   Как те, в ком мало сил
И кто в Отчаяньи Надежду
   Безумно оживил, —
Нет, только он глядел на солнце
   И жадно воздух пил.

Не плакал он, ломая руки,
   О том, что суждено,
Но только утро пил, как будто
   Целительно оно.
О, жадно, жадно пил он солнце,
   Как светлое вино!

С другими душами чистилищ,
   В другом кольце, вперед,
Я шел, — и каждый, кто терзался,
   Про свой не помнил гнет,
Но мы за тем следили тупо,
   Кого веревка ждет.

И странно было знать, что мог он
   Так весело шагать,
И странно было, что глазами
   Он должен свет впивать,
И странно было знать, что должен
   Такой он долг отдать.

Цветут и дуб и вяз роскошно
   Весеннею порой.
Но страшно видеть столб позорный,
   Что перевит змеей, —
И, стар иль юн, но кто–то должен
   Предел не выждать свой!

Высок престол, и счастье трона
   Всех манит и зовет,
Но кто хотел бы, с крепкой петлей,
   Взойти на эшафот
И сквозь ошейник бросить взгляд свой
   Последний в небосвод?

Прекрасны пляски, звуки скрипок,
   Любовь и Жизнь с Мечтой;
Любить, плясать, под звуки лютни,
   Толпою молодой;
Но страшно — быстрою ногою —
   Плясать над пустотой!

И мы за ним с больным вниманьем
   Следили, чуть дыша:
Быть может, к каждому такой же
   Конец ползет, спеша?
Как знать, в какой нас Ад заманит
   Незрячая душа.

И наконец меж подсудимых
   Он больше не ходил.
Я знал: он в черной загородке,
   В судебном зале был.
Его лица я не увижу,
   Как долго б я ни жил.

Мы встретились, как в бурю, в море,
   Погибшие суда.
Без слов, без знака — что могли бы
   Мы говорить тогда?
Мы встретились не в ночь святую,
   А в яркий день стыда.

Тот и другой в глуши тюремной
   Людской отбросок был,
Нас мир, сорвавши с сердца, бросил,
   И бог о нас забыл,
И за железную решетку
   Грех в тьму нас заманил.

3