Баллада Редингской тюрьмы

В ту ночь по коридорам Страх,
       По тысяче причин,
Неслышной поступью прошел,
       По множеству мужчин;
А вместо звезд, сквозь брусья полз
       Хор призрачных личин.
А он лежал, как на лугу,
       Где васильки цвели;
И стражи, сон его храня,
       Осмыслить не могли,
Как можно спать и видеть сны,
       В преддверии петли.
Не впору сон, коль скоро стон,
       Не сдержит и кремень;
В нас Страх на костылях Тоски,
       Вцепившись в ночь, как в день,
Из мозга в мозг переползал,
       Как тень через плетень.
Как страшен сумрачный удел —
       Грех брата осязать.
Он в грудь отравленным клинком
       Войдет по рукоять,
Чтоб слез расплавленным свинцом
       Чужую боль унять.
Обувкой фетровой вдоль стен
       Страж тут и там шуршал,
Молитвам нашим у дверей —
       Через глазок — внимал,
Всем тем дивясь, кто отродясь
       Колен не преклонял.
Всю ночь молились мы, скорбя,
       Как у родных гробов,
И полог ночи трепетал,
       Как гробовой покров;
Был горше губки на копье
       Вкус покаянных слов.
Уже кричали петухи,
       Но день не наступал,
И кривобокий, как и мы,
       Страх жался по углам,
И тьма злых духов к нам ползла
       В ночи, казалось нам.
 Они скользили мимо нас,
       Как путники в туман,
Изящной поступью дразня,
       И каждый гибкий стан,
Был страшен грацией своей
       Как призрак и обман.
 В сети гримас, прошли сквозь нас
       Толпой, рука в руке,
Как в сарабанде, как в стихе,
       Как буквицы в строке,
Плетя причудливый узор,
       Как ветер на песке.
Нелепый кукольный гротеск
       Рождал их ломкий шаг;
Как флейты звук, терзал наш слух
       Своим напевом Страх, —
Он громко пел, чтоб пробудить
       И вызвать к жизни Прах.
«Мир необъятен, но в цепях,
       Нет ходу никуда;
Конечно, вправе кость метнуть
       И Джентльмен, но там
Не ждет успех, где ставка — Грех,
       В убежище Стыда!»

* * *

 Не из эфира соткан был
       Народ глумливый их,
Для тех, кто жил в тисках оков,
       Не чуя ног своих,
Их плоть и кровь страшила нас
       Сильней иных живых.
 Хмельной угар вертлявых пар,
       Танцующих кругом,
Жеманный дух салонных  шлюх,
       Подсевших к нам бочком,
И в глотках наших застревал
      Поток молитв комком.

* * *

С рассветом ветер застонал,
       Но ночь еще ткала
Шатер из нитей тьмы, пока
       Последней не впряла,
Мы в страхе ждали Солнца Суд,
       Когда растает мгла.
А ветер выл, и дождь стекал,
       Как слезы, со стены,
Минуты медлили, как дрожь
       Ослабленной струны,
И мука нам казалась сверх
       Объявленной вины.
Вдруг я заметил, как окно
       Оттиснуло бруски
Решетки тенью на стене
       Над койкой в три доски;
Я понял, в мир пришел рассвет
       Под цвет моей тоски.

* * *