Бальмануг. Невеста 2

Хелен неспешно пила чай, держась за тонкий фарфор и стараясь, чтобы руки не дрожали. Во главу стола не смотрела – там Вакрок о чем-то тихо спорил с отцом. С другой стороны дядя беседовал с Артамом и деканом, обсуждая котронцев в целом, способны ли те на какие-то подлые подставы, вроде как прислать отравленную иглу девушке. Или не просто девушке, а настолько перспективной магине соседнего государства, которая уже много чего придумала. Например, нестандартное использование широко известного приема Гаутемрона, благодаря чему даже слабые воздушники теперь справляются с гораздо более сильными огневиками.

– Это же какое перераспределение сил у боевых магов теперь! – рассуждал декан, он же генерал осебрутажской армии. – А если Хелен и дальше свои артефакторские штучки будет перекладывать на приемы стихийной магии, то я даже боюсь представить, что нас ждет.

– А я соглашусь с Хелен, нам нужно больше артефакторов, работающих совместно с другими магами. Вернее, над приемами стихийников, – говорил Артам, поглядывая в сторону притихшей девушки, которая делала вид, что слишком увлечена сладостями к чаю. – Я передам эту идею во дворец, думаю, не должны отказать, поскольку результат мы видим по студентке Бальмануг. Но когда согласие будет получено, готовьтесь, декан Эмирит, в вашей академии опять будут изменения.

Вскоре все оставшиеся расселись по местам. И стали ждать пояснения от Хелен.

Та в очередной раз подчеркнула, что не уверена в своих предположениях, просто ей вспомнилась какая-то детская сказка, где тоже была утка в зайце, а в яйце игла, но это, мол, ничего не значит. Может, она совсем неправа, мало ли зайцев и уток. И котронцы, возможно, ничего такого не имели в виду.

Конечно, Лернавай сразу уточнил, кто ей такие странные сказки в детстве рассказывал? Где она их слышала? Потому что в Осебрутаже подобных историй – про запихнутых друг в друга животных – детям не рассказывают.

Конечно, Хелен огрызнулась, что у нее в детстве, прошедшем на границе с Большим лесом, где было полно приезжего народа из разных стран, столько гувернанток и учительниц сменилось, разве она упомнит, кто что рассказывал? А прислуга часто сменялась, потому что боялись работать с ребенком, который из-за любой эмоции мог запросто поджечь всё, что рядом, поскольку не контролировал свою магию. Дядя Аяр молча кивнул, когда при этих словах на него покосились остальные мужчины. Да у детей в шесть лет рано магии еще проявляться, и о ее контроле импульсивным ребенком и слов не было.

– Хелен, расскажи эту сказку как можно подробнее, – попросил опекун, задумчиво потирая подбородок. – Нам пригодятся все детали.

Не хотелось девушке рассказывать, но куда деваться, раз уж проболталась. Рассказала, что жил-был настолько непобедимый и искусный маг, мол, даже смерть к нему не приходила. Но как-то он украл чужую невесту, и тогда жених-королевич захотел сразиться с тем плохим магом. Ему подсказали умные люди, что надо искать смерть мага на стороне, так просто его не победить. Поскольку смерть похитителя была спрятана далеко на краю света – как раз в игле, которое в яйце, которое в утке и так далее. Но ее рассказ прервал Лернавай, едва слышно прошипев рядом:

– Хелен, ты сейчас издеваешься?

– Что опять не так, эйр... кхм, Раймонд? – не поняла девушка. – Я пересказываю вам сказку, как вы и хотели!

Но взгляд ее скользнул дальше жениха, на сосредоточенного Вакрока. А еще дальше сидел герцог, который стягивал губы, чтобы те не расползлись в улыбку. И до Хелен дошла пикантность ситуации, особенно когда краем глаза заметила, как довольно лыбится Артам в стороне.

– Я знала, что вам опять что-нибудь не понравится, – буркнула смутившаяся девушка. – Но из сказки слов не выкинешь. И всё равно толку от нее никакой, не надо было рассказывать... Эйр Кагматт, разве я сейчас вру? С этой сказкой?

Ухмыляющийся Тобиас качнул головой.

– Но она тебе самой не нравится. Почему? – добавил опекун вслух.

Потому что слишком напоминает о доме, знала Хелен, но гнала мысли о прошлой жизни прочь.

– Потому что я не понимаю, на что именно намекали котронцы, если они вообще это делали, когда использовали форму зайца, утки и яйца, – на полуправде выкрутилась девушка и продолжила историю дальше.

Что, мол, герой-королевич исходил много дорог, в пути не убивал говорящих зверей, а они ему потом помогли свалить дуб, догоняли выскакивающих по очереди животных и так далее, чтобы герой в итоге смог добраться до иглы.

– Вот и вся сказка. В конце иглу сломали, злодей-похититель погиб, хорошие победили. Но какой смысл был использовать именно эти образы? Вложили бы котронцы друг в друга обычные шкатулки и всё, зачем так усложнять? – подвела итог Хелен. – Может, всё это просто совпадения? Или… такие образы выбрал мастер просто для красивости?

"Зачем они мне так намекали? Публично и так сложно? Не могли, что ли, записку как-то втихую передать?".