Бальмонт и Япония

Константин Азадовский, Елена Дьяконова Бальмонт и Япония. Издание второе, исправленное и дополненное

Давно уж с Поэтами я говорю

Иных чужеземных садов.

Жемчужины млеют в ответ янтарю,

Я сказкой созвучной воздушно горю

Под золотом их облаков…[1]

Много излюбленных судьбою я видел благословенных уголков Земли. Много раз, в путях, я был счастлив на далеких живописных островах Океании или в горном уюте солнечных стран. Но нигде я не испытал того, что в Японии.[2]

Кто я? Русский. <…> По судьбе своей прославленный поэт, имя которого известно не только в России, но и в Европе, и дальше, в Японии, где у меня есть верные почитатели и преданные друзья.[3]

От авторов

Новое издание книги «Бальмонт и Япония» приурочено к двум памятным датам: 100-летие путешествия Бальмонта в Японию (май 1916) и 150-летие со дня рождения Бальмонта (июнь 1867).

Первое издание под аналогичным названием готовилось нами в конце 1980-х годов и увидело свет «на сломе эпох» (М.: Наука, 1991). Изучение Серебряного века тогда еще только набирало силу. Большинство сюжетов и проблем, связанных с этим блестящим периодом русской культуры, в то время не обсуждалось вообще или было отодвинуто на периферию историко-литературной науки; архивные документы публиковались выборочно и, как правило, в сугубо научных изданиях. В лучшем положении находилось востоковедение, хотя и оно, разумеется, не было свободно от идеологического диктата советского времени. Работая над книгой «Бальмонт и Япония», авторы ощущали себя своего рода первопроходцами, вступившими в неведомую, заповедную область.

С тех пор прошло около 30 лет. За это время значительно выросло число работ, исследующих многолетние русско-японские отношения – в плане военно-политическом, экономическом, культурном; выявлено и обнародовано множество материалов, стимулирующих углубленные научные изыскания, причем особенно привлекательным для российских ученых оказался период конца XIX – начала XX века, вместивший в себя и острый взаимный интерес русской и японской культур, и кровавый военный конфликт 1904–1905 годов. Что же касается Бальмонта, то «поэт-декадент» и «эмигрант» окончательно и победоносно вернулся в отечественную культуру как один из крупнейших ее творцов конца XIX – первой половины XX века. Издаются и переиздаются сборники и книги Бальмонта, его стихи и проза, широко публикуется его эпистолярное наследие; изучаются различные периоды его творческой деятельности (в том числе эмигрантский). Жизнь и творчество поэта исследуют ныне целые авторские коллективы, в особенности на его родине – в Иванове и Шуе. Появился двухтомный библиографический указатель – первая попытка собрать воедино, учесть и систематизировать огромное количество публикаций Бальмонта и литературы о нем. Можно говорить об определенном научном направлении, наметившемся в рамках современных историко-литературных занятий, – бальмонтоведении.

Все эти сдвиги отражает – применительно к нашей теме – и настоящее издание, наново структурированное и обогащенное данными, о которых не было известно в конце 1980-х годов. Так, весь раздел, посвященный поездке Бальмонта в Сидэми, стал возможен лишь благодаря многочисленным опубликованным в 1990-е годы статьям и мемуарным свидетельствам, повествующим о драматической истории рода Янковских. Учтены, кроме того, работы последних лет, освещающие такие темы, как русская эмиграция в Японии, влияние японского искусства на русских писателей и художников, японские мотивы в русской культуре начала ХХ века (труды Б. Г. Вороновой, Г. Д. Ивановой, Н. Д. Коньшиной, В. Э. Молодякова, Н. С. Николаевой и др.).

Существенно обновился аппарат книги. Архивные материалы, использованные нами в первом издании, но за истекшее время обнародованные, заменены ссылкой на печатный источник[4]. Значительно расширен иллюстрационный ряд.

К книге прилагается именной указатель, отсутствовавший в издании 1991 года.

Таким образом, читатель держит в своих руках расширенное и улучшенное издание, отражающее наши поиски и находки за минувшую четверть века.

* * *

Даты писем, написанных в России, даются по русскому стилю; то же касается и публикаций в русской (до 1918 года) периодической печати. В письмах, отправленных в Россию из-за границы (прежде всего из Японии), как и в хронологии японского путешествия Бальмонта, указываются обе даты.