Балом правит любовь

Диана отвела глаза в сторону, едва удерживаясь от глупого смешка. Что тут сказать? Как она может быть непохожей сама на себя? Но Диана добилась главного — она заставила Эдварда сказать, что он любит другую, и что эта другая — Дженни.

По сути, Эдвард, сам того не ведая, признавался в любви ей!

— Я скоро уеду в Уитли, — проговорила Диана, выгадывая время, чтобы все хорошенько обдумать.

Эдвард с удивлением посмотрел на нее.

— Как? Вы не останетесь на свадьбу вашей кузины?

— Я приеду на торжество. А сейчас я хочу домой.

— В Уитли, в графство Хартфордшир?

— Именно. — Диана была тронута. — Я думала, вы не помните.

— На одни вещи у меня хорошая память, а на другие совсем никуда. В моей памяти надолго остается только то, что важно лично для меня. Вы, мой друг, стали играть очень большую роль в моей жизни. — Эдвард на миг умолк. — Мне будет вас недоставать, Диана. Я очень полюбил ваше общество. Жаль, что не узнал правду раньше. Полагаю, было время, когда я доставлял вам неприятные минуты. Хочу, чтоб вы меня поняли. Я уже сказал, что если бы не обстоятельства…

— Я понимаю, — прервала его Диана, прижимая палец к его губам. — Но раз обстоятельства именно такие, то и говорить об этом нечего. Повторяю вам: я довольна тем, что имею.

Эдвард сжал руку Дианы в своей и легко коснулся ее пальцев губами.

— Надеюсь. Может быть, у меня как-нибудь появится возможность навестить вас в Уитли. Мне кажется, там очень тихо и спокойно.

— Это так. — И очень одиноко. — Как поживает леди Элен? — осведомилась Диана, чтобы сменить тему. — Нынче вечером я видела ее лишь раз, и то мельком, перед тем как она уехала с вашей матушкой.

Эдвард вздохнул.

— Она очень несчастна, однако, кажется, мало-помалу начинает приходить в себя.

— Воображаю, каким потрясением все это стало для нее, — мягко проговорила Диана. — Я и сама когда-то была в ее положении.

— Это так. Когда передо мною открылось истинное лицо этого человека, я все думал о вас, о том, что вам довелось пережить. Бог даст, Элен еще встретит мужчину, с которым будет счастлива. У меня на примете есть один человек, которого я хочу ей представить.

— Рада слышать. А кстати, вы так и не рассказали мне о вашем разговоре с лордом Дерлингом, — заметила Диана.

Эдвард пожал плечами.

— Рассказывать, по сути, нечего. Он от всего отнекивался, всячески отрицал свою вину и никак не мог объяснить свои поступки, ставя при этом под сомнение честность всех, кого я упоминал.

Диана содрогнулась.

— Жаль ту несчастную, которая станет его женой.

— Да, жаль. Слава богу, теперь, когда правда предана огласке, ни одна женщина Лондона ею не станет.

Диана была обязана спросить еще кое о чем:

— Как ваша матушка? Она смирилась? Такой поворот событий ее, без сомнения, не обрадовал.

— Вообще-то, она очень легко перенесла эти события. Несмотря на свою ограниченность, мама искренне печется о своих детях. Узнав правду о лорде Дерлинге, она с той же категоричностью, что и я, заявила о невозможности этого брака. Теперь она делает все от нее зависящее, чтобы помочь Элен пережить это трудное для нее время. Я думаю, что все это даже пойдет ей на пользу и поможет ей справиться со своим горем, в котором она увязла.

— Приятно слышать! — сказала Диана. — Вы тоже, должно быть, рады этому.

— Признаюсь, да. Матери еще многое предстоит преодолеть, — с улыбкой прибавил Эдвард, — но я все чаще и чаще вижу в ней ту женщину, которой она была когда-то. И кстати, пока не забыл, извольте передать вашей тетушке, что мама будет счастлива принять ее в любое время. Она также надеется видеть и вас, Диана, если вы найдете в себе силы простить ее.

Диана взглянула на Эдварда, думая про себя, что ни на кого из его близких она никогда бы не смогла держать злобу.

— Любой человек заслуживает прощения. Попросив нас уйти, ваша матушка опасалась нападок на ее будущего зятя. Она, таким образом, оберегала Элен, а потому я не могу винить ее за это.

Эдвард со вздохом покачал головой.

— Хотел бы я удостоиться вашего сочувствия. Ведь я, бывало, раз составив о человеке свое неверное мнение, не мог отказаться от него даже тогда, когда для этого появлялись веские причины.

— О! Сделать это никогда не поздно, — мягко сказала Диана. — Тем более если на то есть веские причины. Вот только наша гордость часто мешает нам.

Эдвард завладел рукой Дианы и — что теперь случалось нередко, — поднеся ее к губам, запечатлел на ней нежный поцелуй.

— Я постараюсь это запомнить. И, быть может, по прошествии времени у нас с вами возникнут… иные, чем теперь, отношения. Я чувствовал, что должен сказать вам правду, Диана, ибо только откровенностью можно заслужить прощение. Я дал слово даме, которую полюбил и которую, быть может, уже никогда не увижу. Но, не получив от нее отказа, я не могу нарушить свое слово. И не хочу.

Диана с трудом сдерживала слезы. Что за чудесный человек! Он не может нарушить слово, данное женщине, даже имени которой не знает. Могла ли Диана отказаться от такой любви?