Баловень судьбы

– Но как вы не понимаете, это же последний резерв компании, если мы его израсходуем, то при любом неблагоприятном развитии событий, нам конец.

– А разве сейчас как раз не такое развитие событий. Если мы не купим современного оборудования, мы тем самым перекроем себе кислород для дальнейшего развития. Я служил в армии и знаю: если во время в бой не ввести резервы, сражение будет проиграно. Даже если это последние резервы. Если война проиграна, они уже становятся никому не нужными. А мы как раз в такой ситуации, когда можем проиграть войну.

– Я решительно против такого шага! – вдруг непривычно резко произнесла Ращупкина. – Здесь вам не армия, тут другие законы.

– А мне кажется по своей сути – те же. Если мы сейчас не пойдем на прорыв, то будем окружены и уничтожены. Надо не ждать, когда нас добьют, а атаковать первыми.

– Финансовый резерв дает нам свободу маневра, благодаря ему мы сможем покрыть убытки.

– Никакой свободы маневра он нам не дает, а лишь затягивают агонию.

– Вы смотрите на ситуацию с точки зрения ведения военной компании. Но, поверьте моему опыту, тут совсем другие правила игры. И ваши аналогии неуместны.

– А я так думаю, что правила игры везде одни, побеждает в любом деле тот, кто берет на себя инициативу, а не ждет, когда все рухнет. Мой дядя поступал именно так и побеждал.

– Я остаюсь при своем мнение, вы толкаете нас всех на самоубийственный шаг.

Она встала и направилась к двери. Внезапно она остановилась и снова направилась в мою сторону.

– Послушайте, Евгений Викторович, я не понимаю, зачем вам это надо. Ведь известно, что как только вы получите свой пакет акций, вы намерены его тут же продать. Так почему же вы так поступаете?

– Могу я вас спросить, откуда вам известно про мои намерения?

Ращупкина несколько секунд молчала.

– По роду своей деятельности я часто имею дело с людьми, для которых достоверная информация имеет первостепенное значение для их бизнеса. О том, что вы намерены продать свои акции, им хорошо известно. По крайней мере, если вы хотели оставить это в секрете, вам не стоило появляться в доме Обозинцева.

– Может, вы и правы и все же это не меняет моей позиции: мы должны произвести закупку оборудования из гарантийного фонда. Мебельщики уверяют, что выгодные заказы будут.

– Да разве в этом дело, – вдруг как-то странно, словно сквозь сон, произнесла она. – Кто будет руководить компанией? Александр Михайлович создавал ее исключительно под себя, он любил себя пробовать в самых разных делах, вот он и сделал ее такой, каким был сам. Но кому под силу управлять ею? Вам никогда не удастся справиться с этой задачей.

– Ну а Гессену, удастся? – задал я провокационный вопрос, – Гессену. – Она усмехнулась. – Кто такой Гессен? Когда была единица, то он был для ее нулем, а вместе они составляли десять. Теперь единицы не стало, а нуль, так и остался нулем.

Я подумал, что яснее высказаться просто невозможно.

– И все мне жаль, что вы не хотите меня поддержать, – сказал я почти искренне.

Ращупкина снова встала.

– Я давно знала, чем все это кончится. Когда я услышала о смерти Александра Михайловича, то сказал себе: компании скоро придет конец Правда я не предполагала, что распад будет столь стремителен. Я думала, что год мы еще продержимся.

– Мы продержимся больше. – Я сам не знал, как вырвалось у меня это обещание.

Она посмотрела на меня без всякого выражения, словно мои слова не имели для нее никакого значения. Затем она направилась к двери. У самого порога она замедлила шаг, словно желаю мне что-то сказать напоследок. Но вместо этого решительно вышла из кабинета.

Глава 19

Меня разбудил телефонный звонок. Я с большим трудом разлепил глаза и обнаружил, что они ничего не видят. Я напряг зрение, но с тем же эффектом. И только после этого до меня дошло, что дело не в зрение, а в том, что вокруг меня разлилась сплошная темнота.

Кто же мог мне звонить в столь ранний час?

Я нащупал трубку телефона. И сразу же узнал голос Обозинцева.

– Евгений Викторович, не стал бы вас беспокоить в столь ранний час, если бы не новость, которую только что узнал. Не могу поверить, хотел бы чтобы вы лично опровергли этот совершенно идиотский слух.

– Что за слух до вас дошел?

– Вы хотите закупить оборудование для вашей мебельной фабрике на сумму аж в два миллиона долларов. Не сомневаюсь, что это чья-то злонамеренная шутка.

– Нет, не шутка, все так и есть.

На несколько секунд в трубке воцарилась тишина, если не считать периодически возникающего треска.

– Евгений Викторович, я просто не понимаю вас, зачем вы это делаете. Немедленно отмените это решение! – Спокойный в начале разговора голос Обозинцева внезапно перешел в крик. – Вы понимаете, что вы ставите под сомнения нашу с вами договоренность. Чего вы добиваетесь?

– Ничего, если не считать того, что хочу оснастить фабрику новым оборудованием.

– Я призываю вас одуматься. Не только я, но и никто другой не купит у вас разоренную компанию.