Баловень судьбы

Сен-Сир с утра атаковал позицию имперцев на плато Ротенсоль, которую защищали 6 батальонов пехоты, 4 эскадрона и мощная артиллерия под командованием генерала Кайма. Еще 3 батальона австрийцев были в резерве севернее Ротенсоля (в Фрауенальбе). Французы атаковали плато в лоб двумя бригадами и четырежды имитировали бегство. В четвертый раз австрийцы не выдержали, погнались за ними под склон — и попали в огневую ловушку в долине реки, возле Херренальба. Они хотели было вернуться на исходные позиции, но французские гренадеры твердо перекрыли им дорогу. Пришлось Кайму отступить через горы в Нойенбург (севернее Вильдбада). К этому отступлению вскоре присоединилась Саксонская дивизия Линдта, которую гнала перед собой дивизия Тапонье, и они покатились вниз по долине Энца, к Пфорцхайму.

К вечеру Сен-Сир занял Нойенбург и подступил к Пфорцхайму, угрожая перерезать австрийцам дорогу на Штутгарт. Эрцгерцог, узнав об этом, грубо выругался и велел покинуть столь дорого доставшийся его войскам Мальш и отступать через Пфорцхайм к столице Швабии. Корпус Сен-Сира шел по пятам за основной массой имперцев, а корпус Ферино вышел к истокам р. Неккар в районе города Виллинген (юго-западнее Штутгарта). В это же время бойцы корпуса Дезе приходили в себя в Раштатте и его окрестностях после кровопролитного боя за Мальш.

Глава шестнадцатая. Благоволенье Сен-Сира

Егеря эскадрона Перрье были задействованы в наступлении почти каждый день. Впрочем, в основных сражениях они так и не участвовали, ограничиваясь разведкой в самые утренние часы и дозорными функциями в течение дня. Тем не менее, схватки с боевым охранением и кавалерийской разведкой австрийцев у них продолжали случаться, и к концу месяца пелотон Фонтанэ уменьшился численно на одну треть (три убитых и семь раненых). Зато почти всем оставшимся бойцам удалось пересесть на крепких коней, выращенных на конезаводах Священной римской империи специально для боевых действий. Бока этих коней у передней луки седла обвесили штуцером (для стрельбы издали) и дробовиком (для ближнего боя), а к задней луке были пристегнуты два пистолета. В бою все эти стволы были заряжены и обеспечивали огневое преимущество французских егерей над австрийцами. Более того, Антон скооперировал своих бойцов попарно: один брал на себя функции стрелка, а другой сноровисто заряжал его стволы. В итоге скорострельность и губительность его пелотона резко возросла. К тому же многие бойцы завели себе ножи без ручек и упорно тренировались в их метании. При случае пускали в ход и боло, особенно по вражеским лошадям (а откуда бы взялось в пелотоне такое лошадиное изобилие?).

О феноменальной ловкости су-лейтенанта Фонтанэ знали уже все конноегеря. Появились и легенды, в которых эта ловкость была преувеличена: то он в одиночку перебил и рассеял пелотон кавалеристов, то пленил австрийского полковника со всей его охраной, то захватил батарею из 10 пушек. Впрочем, против батареи он действительно совершил однажды удачную вылазку…

8 июля его пелотону было поручено провести разведку позиции австрийцев на плато Ротенсоль. Используя маскировочные накидки, егеря подобрались к ним весьма близко и зарисовали все в подробностях. Сам Антон много поползал вдоль линии обороны, обращая особое внимание на расположение артиллерии. Левофланговая батарея (из 6 пушек) была установлена на обособленном холме, немного выступающем вперед из линии, благодаря чему ее пушки могли вести особо эффективный, фланкирующий огонь по наступающим колоннам. Помимо артиллеристов на холме располагался взвод егерей для охранения батареи, а через седловину, в 100 метрах — рота гренадеров в общей линии обороны. У Антона возник план по выводу этой батареи из строя перед началом наступления, который он согласовал со своим капитаном.