Баловни судьбы

Как обычно, к концу застолья в комнате стоял шум и гам. Нельзя же так. Слишком уж долго они сидели за столом, пили холодное белое вино, курили, не обращая внимания на возню детей, и повышали голос, лишь когда на пол с грохотом падали игрушки или начинались громкие ссоры. И как обычно, потом все-таки пришлось успокаивать совсем расшалившихся, перевозбужденных малышей.

Нет, это никуда не годится, думал он, собирая грязные тарелки, смывая с них остатки еды и складывая стопкой под аккомпанемент доносившихся из детской голосов капризничавших ребятишек и пытавшихся успокоить их взрослых. Лена всегда так спокойна дома, просто дети еще слишком малы, чтобы им было хорошо вместе.

— Да брось ты, — сказал Макс, доставая из холодильника лед и минеральную воду. — Мы все уберем, когда вы уйдете или завтра утром.

— Ладно, — согласился он, вытер кухонный стол и повесил тряпку на место, привычно удивляясь тому, как эти трое похожи друг на друга. Если бы дети сейчас не расплакались, они, вполне возможно, сидели бы до сих пор, развалясь в креслах, не обращая внимания ни на неубранный стол, ни на разбросанные по полу игрушки. А может, он сам уж чересчур педант или, попросту говоря, зануда.

Макс поставил бутылки и чистые стаканы на низкий журнальный столик и принес новую свечу.

— Ну, так как, ты идешь?

— Да, да, сейчас, — ответил он, подобрал еще несколько машинок и кубиков и отнес их к стене. А не в том ли все дело, подумал он, что ему просто не очень-то хочется сидеть вдвоем с Максом, который, не дай бог, еще заведет разговор о сегодняшнем собрании. И может быть, он просто старается растянуть время в надежде, что монотонные голоса в детской усыпят ребятишек, женщины вернутся в гостиную и они снова останутся вчетвером и, как всегда, воцарится шутливая, непринужденная атмосфера.

— Возьми! — Макс пододвинул ему стакан и лукаво улыбнулся: — Садись же, наконец. Все равно не успеешь пропылесосить весь дом, прежде чем дети заснут. Даже если очень захочешь.

Он сел, взял стакан и тотчас опять поставил его, потому что как раз в этот момент зазвонил телефон. Макс поднялся и, подойдя к аппарату, снял трубку.

— Да, — сказал он нетерпеливо. — Ну? — И мгновение спустя: — Что ж, тогда мне, наверно, лучше зайти.

Он положил трубку, губы его, как иногда бывало, скривились в капризную гримасу.

— Гм. Если информация достоверна, Рольф и Тони чуть было не прикончили друг друга. Ладно, ничего не поделаешь, придется...

— Может, лучше я?

Опять эта готовность, это преувеличенное чувство долга, это...

— Ты хочешь пойти?

Будто ничего особенного не случилось, но, может, так оно и было? Направляясь к двери, он уже раскаивался, что предложил свои услуги.

— Само собой, — сказал он.

Йохан, видимо, увел Рольфа, а практикант Вилли решал весьма нелегкую задачу: не выпускать Тони из комнаты. Навалившись всей своей тяжестью на парня, он пытался удержать его в постели.

— Ей-богу, они чуть было не угробили друг друга. — Вилли вконец запыхался. — Ты бы видел.

— Да, да, — сказал он. — Ну-ка, пусти!

— Ты смотри, поосторожней, он такой сильный, что...

— Пусти! — повторил он и сел на краешек койки.

Парень рванулся, но он схватил его за плечи и уложил обратно в постель. Тот напрягся всем телом, приготовившись снова вскочить, но он опять удержал его.

— Он такой сильный, что...

— Проваливай отсюда и дверь за собой закрой!

Практикант нехотя подчинился и громко хлопнул дверью. Тони сделал новую попытку подняться, он стонал от усилий и время от времени издавал шипящие, звериные звуки.

Он снова уложил его в постель.

Тогда Тони поднял голову и плюнул ему в лицо. Он вытер плевок плечом, удерживая парня в постели.

— Ну-ну, — сказал он. — Успокойся!

Тони не ответил, он был совершенно не в состоянии понимать, что ему говорят. Вновь напряг мускулы, сделал еще одну попытку подняться, однако он и на сей раз уложил его обратно. Он будто пытался обессилить зверя, от однообразных движений болели все мышцы, но постепенно сопротивление парня ослабло, он пришел в себя и словно с удивлением обнаружил, что рядом с ним кто-то есть. Так всегда и бывало. Они как бы возвращались из какого-то бесконечного далека и с удивлением воспринимали самые обычные вещи. Он поймал себя на том, что кивнул парню так, будто они только что встретились. Потом, исполненный доброты и сочувствия, медленно отпустил его плечи.

— Губа не болит? — спросил он.

— Не-а, — ответил парень и пошевельнулся, — ничего. Я в тебя плюнул?

Он улыбнулся:

— Ничего.

Тони попробовал улыбнуться в ответ, как бы прося извинения, но улыбки не получилось, затем лицо его помрачнело.

— Не хочу, чтобы эта скотина здесь ночевала.

— Думаю, что смело могу обещать тебе это. Йохан уложит его где-нибудь в другой комнате.

— Хорошо бы.

Тони протянул руку за сигаретами и спичками, лежавшими на длинном узком столике у окна, и легкий голубой дымок напомнил ему о сигарете, которую он отложил в сторону, когда зазвонил телефон.

— Ты не дашь мне сигарету? Я завтра верну.

— Конечно, возьми!