Бальтазар Косса

Временно наступила та сосредоточенная тишина, которая сопровождает поначалу каждое застолье: «уста жуют». Молча опорожнялись кубки, опустошалась посуда. Разумеется, к икре и осетрине потянулись все, и тут как было не коснуться морских дел Флорентийской республики! А с них, насытив первый голод, вновь вернулись к тягостному прошлому, к политике Сигизмунда, предавшего Коссу.

— В Констанце все было подготовлено заранее! — горячился Аретино. — И дальше покатилось само собой! Ежели бы д’Альи с Жерсоном не включили чехов в немецкую нацию, все пошло иначе! Ведь когда прибыли, наконец, испанцы, тотчас был организован пятый, испанский отдел! А почему не организовали богемского? Славяне — поляки, чехи, а с ними и венгры, в конце концов — могли бы составить особую, шестую «нацию».

— И тогда Гусу обязательно дали бы возможность говорить! — подал голос доныне молчавший Козимо. — И суд над ним мог пойти совсем по-иному!

— Согласитесь, ваше святейшество, — досказал Аретино, — дали возможность расправиться с чехами, тот же Доменичи, назавтра, расправляется с вами. И тоже требовал костра!

— Но можно ли было противоречить Сигизмунду? — подал осторожный голос старый Джованни. Аретино запальчиво возразил:

— Против всего собора и Сигизмунд бы не пошел!

— В осуждении Гуса я виноват больше всех! — выговаривает Косса, хмурясь. — Отлагали реформу церкви за счет расправы с еретиками. Когда отыгрываешься на других, это рано или поздно ударяет по тебе. С годами что-то начинаешь понимать, чего не понимал ранее. И мы еще хлебнем лиха со славянским вопросом и со схизматиками, ибо далеко не ясно, правы ли мы, стараясь переложить свои грехи на них, вместо того чтобы возлюбить друг друга по слову Христа! Сторонники Гуса, поднявшие восстание в Праге, требуют причащения под двумя видами, так, как это принято у восточных христиан…

Одним Доменичи или фон Нимом с его поносной историей всего не объяснишь! Не надо забывать о войне Англии с Францией, о спорах вокруг Бенедикта в Испании, о позорном провале миссии Сигизмунда в Англии, когда непрошеного миротворца у самого причала грубо спросили, чего ему нужно тут? И не выделили ни средств, ни корабля на обратную дорогу. Так что «миротворец» добирался домой, закладывая драгоценности, да еще был вынужден подписать договор с англичанами, направленный против французской короны, дабы попросту не угодить в плен.

— А наши дела? — вновь вмешался молодой Козимо Медичи, и разговор стал всеобщим:

— Наши споры с Венецией, и Венеции с Миланом!

— Многолетняя пря вокруг Пизы и Лукки!

— Неаполь!

— Малатеста!

— Гонзаги!

— А можно ли хотя бы притушить споры Флорентийской республики и патримония Святого Петра?

— И вот результат!

— Все зло в деспотии, — вновь поднимает голос Аретино. — Император Сигизмунд доказал это блестяще!

Я считаю, что и доныне, многими воспеваемый Юлий Цезарь был губителем своей родины. Цезарь и Август совершили великое преступление, похоронив республику! Дабы исключить произвол власти, гнет бюрократии и самоуправство сильных, нужна демократия, и только она! Выборность магистратов сверху донизу, как в Великом Риме во времена республики! И в этом смысле наша Флоренция может послужить образцом для всего мира! У нас создана первая народная конституция, «primo popolo». «Установления справедливости» навсегда покончили с всесилием знати! Высшие лица — подеста, капитаны — избираемы на краткие сроки и не могут захватить власть. Сверх того, выше их — институт старейшин, анцианов. Власть была передана в руки консулов и народных советов, большого и малого. Создана синьория, совет приоров, народное ополчение во главе с гонфалоньерами. Создана гибкая система управления страной! Кстати, республике нужны не наемные кондотьеры, как повелось нынче у нас, но постоянная армия, в военное время охраняющая государство, а в мирное — слабых граждан от возможных притеснений знати.

Еще со времен римской республики флорентийцы в высшей степени любят свободу и крайне враждебны тиранам, даже и теперь! Почему и отобрали у грандов право на замещение государственных должностей!

Конституция Флоренции — одна из лучших в мире, и что бы ни говорилось, что бы, порою, ни делалось у нас, все-таки Флоренция — идеальное государство!

В нем, во-первых, приложена всяческая забота, чтобы право считалось в государстве в высшей степени священным, без чего никакое государство не может существовать, и даже называться таким именем; во-вторых — забота о том, чтобы была свобода, существовать без которой этот народ никогда не считал возможным. К соединению законности и свободы, как некоему знамени или пристани, направляются все учреждения и мероприятия этой республики!

И вот результат: во Флоренции самый чистый итальянский язык, который составил основу народной речи всех наших писателей! Истинные науки процветают только здесь! Лучшие сукна производятся тоже здесь! Самая устойчивая валюта во всем мире — наш золотой флорин!