Балтийская сага

– Ну и нечего иронизировать! – хлестнула меня Маша сердитым взглядом. – И вообще, если б не ты, так ничего бы и не было. Никакой Тапиолы.

– То есть как? – поразился я. – Что ты несешь? Причем тут я?

– Разве не ты дал Валентине адрес Кузнецова в Хельсинки?

– Адрес Терентия? Да… – припомнил я. – Она попросила, я дал адрес… Как всегда, я во всем виноват… Но когда это было! На Валиных похоронах, в шестьдесят восьмом…

– Тогда и началось! Валентина с группой уехала в Хельсинки на гастроли. В свободный вечер пошла по адресу – дедушку навестить. А дедушка Терентий умер. Но оставил большое семейство. Они Валентину заобожали. Петя, дедушкин внук, влюбился в нее как не знаю кто. Как Петрарка в Лауру.

– Петя, Петрарка – его так и зовут?

– Его финское имя – Пентти, через два «т». Валентина называет его Петей. «Петенька, – говорит она, – лютеранин, но поклоняется Природе». Он дизайнер по ландшафтам – уважаемая у финнов профессия. Он стал ее приглашать каждый год в Финляндию. Организовывал ее концерты, поездки. В общем, они сошлись.

– Так Петя двоюродный брат Валентины?

– Я была против. Но она же упряма, как ее папа.

– Это не упрямство, – сказала Лиза. – Это любовь.

Маша вздохнула. Знакомым движением рук расправила на лбу кофейные пряди.

– Приятная у тебя настойка, – промолвила она. – На чем ты настаиваешь?

– Боярышник, мята, кое-что еще. Как хорошо, что вы помирились. Столько лет пролетело.

– Да… Прошлой весной, – сказала Маша, – как раз на Пасху, раздался звонок. Олег взял трубку. Это Валентина позвонила, говорит: «Мы с Петей в Ленинграде. Можно к вам приехать?» Олег ответил: «Можно». Ну, они и приехали по дамбе к нам в Кронштадт.

– Ты же теперь не на Карла Маркса живешь?

– Мы давно переехали в новый дом на Зосимова. Ну вот. Трое суток они у нас прожили. Пентти, Петенька, на два года моложе Валентины. Высокий, улыбчивый, с волосами до плеч. По-русски говорит с акцентом, конечно, но падежи ставит правильно. Пригласили нас приехать. Погостить. Ну, мы выправили загранпаспорта и летом поехали. У них в Тапиоле чудная квартирка, две спальни, большая гостиная, вокруг лесная красота.

– Валентина все еще поет? Выступает?

– Нет. Пятьдесят седьмой год уже ей пошел. С голосом некоторые проблемы. Но ничего. Они живут хорошо.

– Слава Богу. – Лиза перекрестилась, взглянув на икону в углу.

– А как тебе живется, Вадя? – спросила Маша. – Кто помогает тебе управляться с бытом?

– Лиза и помогает. Ну и ко мне приходит социальная работница, приносит продукты, уборку делает.

– Олег читал твои статьи. Говорит, ты хорошо пишешь, но не всегда правильно.

– Всегда правильно писал Анатолий Софронов.

– Вот еще! Ты скажешь. Олег говорит, надо бы написать историю кронштадтского Морского завода, бывшего Пароходного. Я говорю: «Вот возьми и напиши». – «Нет, – говорит он. – Я умею писать только объяснительные записки о перерасходе электроэнергии». Он, так же, как и ты, любитель шуточек.

– Как и все моряки.

– Вадя, история Морзавода действительно интересная. Вот бы вы с Олегом взялись и написали. У него масса материалов о военном времени.

– Спасибо, Машенька. Не сомневаюсь, что надо написать историю Морзавода. Но я не смогу. Я занят большой писаниной, она идет трудно и медленно, – даже не знаю, успею ли закончить…

* * *

Август стоит жаркий. А меня словно ледяным ветром прохватило. Радио и ТВ сообщили, что на флотских учениях в Баренцевом море потерпела аварию атомная подводная лодка «Курск», легла на грунт. Это произошло 12-го, и вот уже пятые сутки не могут спасти ее экипаж. Там 118 человек. Западные страны предложили помощь, наши отказались: мол, сами умеем, все спасательные средства на Северном флоте есть. Вот только шторм, подводные течения и плохая видимость под водой мешают спасательным аппаратам состыковаться с аварийным люком подлодки.

А время шло, сто восемнадцать душ томились, ожидая спасения… или сколько их осталось в живых после взрыва… и с каждой уходящей минутой все меньше шансов… А президент Путин отдыхает в Сочи. Нет, не вылетел срочно в Североморск, не кинулся на помощь, – выслушивает по телефону доклады главкома ВМФ адмирала Куроедова… подводные течения мешают состыковаться… Лишь вечером 16-го – на исходе четвертых суток – он велел Куроедову принять помощь Запада. К месту катастрофы пошли норвежцы со своими спасательными средствами.