Балтийцы сражаются

Мы получили возможность перебазировать ударную авиационную группу непосредственно на побережье Балтийского моря. 15 октября Военный совет флота доложил главнокомандующему ВМФ о своем намерении перебросить штурмовую авиацию полковника Манжосова на один из прибрежных аэродромов Литвы и возложить на нее "опеку" ближних морских коммуникаций противника. Мы получили согласие.

Самохин тут же вылетел к генералу Баграмяну хлопотать о размещении дивизии со всем ее сложным хозяйством и одновременно предложить развернуть здесь два морских артиллерийских железнодорожных дивизиона для прикрытия побережья от обстрелов вражеских кораблей.

Генерал армии И. X. Баграмян с вниманием отнесся к нашим просьбам. Все вопросы были решены положительно и довольно быстро. Для батарей построили необходимые железнодорожные пути, оборудовали позиции.

Кстати, впоследствии эти-дивизионы под командованием майора В. С. Мясникова и подполковника Г. И. Барбакадзе вместе с летчиками Д. И. Манжосова оказали существенную помощь нашим войскам, когда противник сделал попытку из района Мемеля соединиться с войсками группы армий "Север".

Уже 20 октября морская авиация начала действовать с новых аэродромов. Теперь в Прибалтике базировалось, учитывая дивизию Курочкина, до восьми авиаполков с истребительным прикрытием. Поиск над морем вел разведывательный полк, что позволяло рациональнее использовать ударную авиацию, оперативно нацеливать ее на конкретные объекты.

Нужно было перебазировать сюда и часть легких корабельных сил, в первую очередь, конечно, торпедные катера. Но куда?

На освобожденном участке побережья, от Мемеля до Паланги, протяженностью до 40 километров, не было ни одной подходящей гавани или бухты. Наконец севернее Паланги мы обнаружили небольшую речку. В устье она имела глубину менее метра. Здесь был пирс для рыбацких судов. Это место называлось Швентойя.

Генерал Баграмян снова помог нам. По его указанию флоту выделили значительные инженерно-строительные части. Мы срочно повели дноуглубительные и восстановительные работы, приспосабливая эту небольшую рыбачью гавань для базирования дивизиона торпедных катеров.

Новое, южное операционное направление приобретало для наших наступательных действий все большее значение - я имею в виду блокаду окруженной группировки немецко-фашистских войск в Курляндии, а в перспективе освобождение Клайпеды и последующий разгром фашистов в Восточной Пруссии. Значит, надо было за торпедными катерами перебрасывать на юг и сторожевые катера, катерные тральщики, другие силы.

Однако забот оставалось много и на старом операционном направлении - в Финском заливе. Некоторые задачи, которые решались здесь, имели, как увидит читатель, общегосударственное значение.

По шхерным фарватерам шло с каждым днем все больше судов, перевозивших грузы для Таллина, Моонзунда, а также для кораблей, находившихся в Мариенхамне (город и порт на Аландских островах, где базировалось с осени 1944 года одно из соединений надводных кораблей КБФ), и новой военно-морской базы Порккала-Удд.

Плавание проходило относительно спокойно, финские лоцманы точно выполняли условия перемирия. Да и наши штурманы под руководством А. В. Забелло и А. Н. Меньшикова сами быстро учились самостоятельно проводить корабли в извилистых шхерах.

И все же отдельные открытые участки шхерных фарватеров приходилось защищать от фашистских подводных лодок, отвлекая для этого много сил и средств.

Но больше всего забот было связано с тралением. Пока Финский залив оставался "засоренным", флоту трудно было вести активные действия на море. Вдобавок тральщикам еще предстояло осваивать "целину" - подходы к Таллину, район Моонзунда, Рижский залив и Ирбенский пролив.

Мы ценили опасную работу "пахарей моря" в такой же степени, как боевой труд подводников, летчиков и катерников.

Фашисты сделали все возможное, чтобы их уплотненные и многоярусные минные заграждения не поддавались тралению обычными средствами. Прежде чем удавалось раскрыть очередную хитрость врага, гибли суда, гибли люди. Например, аэрофотосъемка в Финском заливе у банки Вигрунд зафиксировала плотные минные заграждения в несколько ярусов на глубинах от одного до двух метров и ниже. Все это комбинировалось с большим количеством минных защитников, преимущественно многократного действия. Кроме того, на одной и той же линии заграждения обнаруживались мины различных типов и обязательно с противотральным устройством на минрепах. Часто катерные тральщики, затралив мины, теряли ход, так как ни подрывными патронами, ни резаками мины не подсекались. Чтобы уберечь людей от смертельного риска, мы пробовали разряжать обнаруженные плотные минные поля путем бомбометания с самолетов, но особого эффекта это не дало.