Балтийцы вступают в бой

Военный совет в своем решении потребовал более активно вести поиск врага, решительно и инициативно действовать на позициях, грамотно используя оружие. Штабу флота предлагалось активнее помогать соединениям в ликвидации указанных недостатков, а командирам соединений — лучше организовать работу своих штабов по сбору и систематизации разведывательных данных и передаче их на корабли в море.

К сожалению, мы не смогли учесть всех объективных причин низкой результативности действий подводных лодок в тот период. Как сейчас стало известно, с начала войны противник, предполагая выход наших подводных лодок на его коммуникации, во избежание потерь запретил всякое судоходство до особого распоряжения. Немецкий историк Ю. Ровер по этому поводу пишет: «Немецкое военно — морское командование, занятое борьбой против Англии, которая оставалась главной задачей, полагало, что морская война на Балтике примет оборонительный характер, что было бы удобным, учитывая предстоящий захват русских баз германской армией. Угрозу со стороны советских крейсеров и эсминцев немцы надеялись устранить постановкой оборонительных минных заграждений перед своими гаванями и поперек Балтийского моря, а также наступательных заграждений перед Балтийскими портами и в проливах между Даго, Эзелем и материком и у западного входа в Финский залив; все эти заграждения были беспрепятственно поставлены за три ночи до наступления. Более опасными считались советские подводные лодки, против которых не было достаточного количества эффективных средств, так что во избежание потерь предварительно пришлось прекратить торговое судоходство»[18].

Однако вскоре в связи с провалом плана молниеносной войны фашистские войска начали испытывать потребность в пополнении военными запасами. Это вывело фашистский флот из бездействия. Коммуникации на море стали активнее использоваться кораблями и транспортами противника.

В августе 1941 года результативность действий наших подводных лодок на позициях несколько повысилась. Однако к этому времени существенно изменились условия их боевой работы. Подводным лодкам все труднее становилось выходить в море и возвращаться в базы. Противник вступил уже на территорию Латвии и Эстонии. Лиепая, Виндава (Вентспилс), Рига были потеряны, нависла угроза над Таллином.

Сейчас, отступая от нити повествования, мне хочется сказать, что не было в прошедшей войне более сложного и трудного театра для действия подводных лодок чем Балтика. Ни на одном другом театре военных действий не было такой опасной минной обстановки, а к ней надо добавить еще основательную противолодочную оборону противника и многочисленные естественные препятствия. Бели на других морях подводники при выходе на позицию и при возвращении в базу могли некоторое время отдохнуть без особого риска, то на (Балтийском театре командир корабля и весь экипаж должны были находиться в состоянии максимального напряжения с момента выхода от пирса и до конца похода. И именно эти условия выработали особый характер бесстрашных, искусных, храбрых балтийских подводников, которые позднее показали чудеса героизма и которыми гордится наша Родина. Подводные лодки сохранили свое значение как наступательный вид сил, способный скрытно появляться во вражеских водах, используя торпедное, артиллерийское и минное оружие.

Более эффективно действовала в первые дни и недели войны авиация флота. Мы использовали ее для решения многих задач: она поддерживала с воздуха наши сухопутные войска, наносила бомбардировочные удары по аэродромам, базам и транспортам противника, прикрывала аэродромы и места базирования своих кораблей, вела разведку на море, занималась постановкой мин в водах врага. Ударам авиации подвергались такие крупные вражеские базы, как Мемель (Клайпеда), Гдыня, Данциг. Сильный удар по Мемелю был нанесен 24 июня. Около трех десятков тяжелых самолетов бомбардировочной и минно — торпедной авиации в рассчитанное время появились над базой, мощные бомбы посыпались на военные объекты. Это был первый великолепный расчет штурмана гфлка капитана П. И. Хохлова, балтийского авиатора, который позднее прославил себя многими замечательными боевыми делами.

Прибавилось авиации забот с вступлением в войну Финляндии. О нарушении соседней державой нейтралитета мы узнали из сообщения, переданного Ставкой 25 июня. В нем говорилось о намерении врага нанести авиационный удар по Ленинграду с баз Финляндии. Последовавший вслед за сообщением приказ Наркома Обороны С. К. Тимошенко требовал от флотской авиации принять участие в нанесении совместных ударов по финским аэродромам. Командующий авиацией флота генерал В. В. Ермаченков связался с командиром 4–й дивизии дальнего действия для организации со вместных ударов по аэродромам в Турку, Пори, Котка, по транспортам и броненосцам в Хельсинки.

Удары авиации флота совместно с фронтовой авиацией были нанесены по финским аэродромам в тот же день. Они повторялись и в последующие дни.