Бальзак

В августе 1839 года Бальзак был избран президентом Общества литераторов, основанного за год до этого. Предметом постоянных конфликтов между писателями и редакторами газет был размер гонораров за тексты романов-фельетонов. С другой стороны, успешные романы нередко издавались за границей, и авторы не получали при этом никакого вознаграждения. Появлялись даже пиратские издания на французском, выходившие в Бельгии. Бальзак уже давно пришёл к убеждению, что писатели должны объединиться и сообща отстаивать своё право на справедливые гонорары. В 1830 году молодой романист помещает в «Фельетоне политических газет» статью под названием «О нынешнем состоянии книжной торговли». Четыре года спустя он публикует своё «Письмо к французским писателям XIX века», в котором предлагает создать общество, аналогичное тому, что когда-то задумал для драматургов Бомарше.

Организацией Общества литераторов занялся журналист Луи Денуайе. Бальзак председательствовал в нём всего один год, после чего уступил этот пост Виктору Гюго. Но требования, которые он изложил, и предложенные им меры оказали глубокое влияние на формирование концепции авторских прав и разработку связанного с этим законодательства.

В 1840 году неутомимый мечтатель основал газету «Парижское обозрение». Он занимался ею в течение всего лета и был автором почти всех публиковавшихся в ней текстов. Именно там был напечатан его похвальный отзыв о Стендале, чей только что вышедший роман «Пармская обитель» не был замечен ни публикой, ни критиками. Осенью того же года «Парижское обозрение» приказало долго жить. К старым долгам Бальзака прибавились новые. К тому времени он по-прежнему был должен в общей сложности более 200 тысяч франков. Каждое утро он был на грани полного фиаско. Еве Ганской, обеспокоенной его долгим молчанием, он отвечал, что у него попросту не хватает денег на оплату отправлений в Россию.

В это время у него была кратковременная связь с некой Элен де Валет, а свою подругу Зюльму Карро он попросил присмотреть для него какую-нибудь девицу на выданье с приданым в 200— 300 тысяч франков, которые помогли бы ему поправить свои дела. Он уже явно не знал, что ещё предпринять. Зюльма от выполнения этой просьбы уклонилась.

То была скверная для него пора. Вдруг ему приспичило встать на защиту одного нотариуса по имени Пейтель, обвинённого в убийстве своей жены и слуги. За несколько лет до того он короткое время имел дело с этим Пейтелем и не сомневался в его невиновности. У судей на этот счёт сложилось иное мнение, и нотариус был осуждён и казнён. Над Бальзаком посмеивались: дескать, пытался прибавить себе популярности, найдя своего Каласа[3].

Бальзак решил баллотироваться во Французскую академию. Еве Ганской он сообщил о своём намерении открыть двери этого учреждения «под гром пушек». Каких пушек? Желание Бальзака стать академиком — это новое повторение истории Перетты и её кувшина с молоком. Дело в том, что он не собирался на этом останавливаться. Он уверял Еву, что, как только его изберут, он станет членом разных административных советов и будет за это получать соответствующие денежные выплаты, которые поправят его дела. С другой стороны, благодаря приобретённому почётному званию академика он сможет стать пэром Франции. А там уже — прямая дорога в министры.

Но его кандидатура заведомо не проходила, и было решено выдвинуть Виктора Гюго. Принятие Гюго в Академию означало бы победу нового поколения литераторов над «пыльными париками» классицизма. Бальзак снял свою кандидатуру в его пользу с тем большей готовностью, что у него самого было мало шансов на избрание. И Гюго был избран. Он не остался в долгу перед Бальзаком и, будучи академиком, старался провести и его кандидатуру, но безрезультатно.

Возможно, прав был старик Нодье, который полагал, что академики, дорожа репутацией своего учреждения, не желали принимать в него писателя, который постоянно рисковал остаться один на один с судебным исполнителем.

Какие были ещё возможности? Театр! Вот хороший способ быстро разбогатеть. Бальзак уже успел забыть свои прежние неудачные попытки заявить о себе как драматурге, и на этот раз была принята к постановке его пьеса «Вотрен», герой которой был взят из его романов. В заглавной роли согласился выступить прославленный Фредерик Леметр. До успеха было рукой подать. К несчастью, Леметр ради бравады (или для того, чтобы навлечь неприятности на директора театра, с которым был не в ладах) нарочно загримировался под Луи Филиппа[4]. Публика хохотала до слёз. В результате пьеса была запрещена. Правительство «короля-гражданина» не стеснялось прибегать к цензуре.

Так рухнул ещё один замечательный проект Бальзака, что достойно сожаления, поскольку на этот раз речь шла не о какой-нибудь химере.