Бальзам Авиценны

Но Мирадор сумел убедить, что нет никакой опасности, просто предстоит чуть ли не увеселительная прогулка. Поначалу почти так и было, но тогда же начались сбои, и к чему они привели – ясно без слов. А тут еще старик закатывает глаза. Что делать, если он умрет? Как объясняться с властями, с Робертом, наконец! Ведь он перебьет всех!

Нотариус поставил судки на стол в гостиной и прошел в смежную комнату. Мирадор сидел у постели слепого. В ответ на его вопросительный взгляд Эммануэль утвердительно кивнул и поглядел на старика. Тот дышал тяжело, под глазами залегли тени.

Вскоре пришел доктор – мужчина лет тридцати с внешностью героя-любовника. Мирадор подумал, что он наверняка первый донжуан Модены и ему не до практикования больных, но врач оказался опытным и знающим.

– Что с ним? – когда закончился осмотр больного, спросил Фиш.

– Старость. – Доктор беспомощно развел руками. – Старость, синьоры, а от нее нет никаких лекарств!

– Вы можете его хоть как-то поддержать? – сухо поинтересовался Мирадор.

– Мне не нравится его сердце, – серьезно ответил врач. – Он выглядит утомленным и, по всей вероятности, мало бывает на воздухе. Я понимаю все сложности – слепота и прочее, – но воздух необходим. Нужен покой, лежать, не волноваться и больше свежего воздуха. Я пропишу капли.

– Сколько лежать? – уточнил Мирадор.

– Думаю, недели две, – выписывая рецепт, откликнулся доктор. – Если случится ухудшение, немедленно посылайте за мной, в любое время.

Фиш ловко сунул в руку доктора еще один золотой, а мрачный неаполитанец пошел проводить его и запереть дверь на все засовы. Эммануэль вздохнул с некоторым облегчением: по крайней мере, старик не умирает.

– Что будем делать? – Мирадор вернул его к суровой действительности.

– Ну, – нерешительно начал нотариус. – Откроем окно, дадим ему капли, пусть полежит немного. Хотя он и так все время лежит.

– Я не о том, – четко разделяя слова, отчеканил Мирадор. – Роберт в крепости, старик заболел, нас всего трое, и мы не можем вырваться из Модены!

– В конце концов, можно плюнуть на Роберта, – пустил пробный шар Фиш, – и уехать без него.

– Все можно, – разозлился Мирадор. – Лишь бы вырваться из заколдованного круга. О, как бы я хотел уплыть на корабле… В общем, думай, правовая крыса!

Он схватил Эммануэля за лацкан сюртука и с неожиданной силой встряхнул, да так, что у нотариуса лязгнули зубы. Отшвырнув Фиша как ненужную тряпку, Мирадор завалился на диван, закинул ноги на край стола раскурил сигару и уставился в потолок.

«Расхлебывать дерьмо, как всегда, приглашают меня», – поправляя сюртук, невесело подумал нотариус. Но что оставалось делать: люди, вольно или невольно собравшиеся под крышей дома над обрывом, оказались связанными одной веревкой…

Сегодня очередь дежурить в комнате старика выпала Фишу, поэтому Титто чувствовал себя свободнее. Он ждал, не появится ли вновь незнакомец в широкополой шляпе, но тот как сквозь землю провалился, хотя неаполитанец еще трижды выходил на улицу: за врачом, в аптеку и за ужином. Ну, нет его и ладно, лишь бы пришел на встречу в развалинах.

Ночь Титто предстояло провести на топчане под лестницей у парадного входа – Мирадор и Фиш не на шутку опасались нападения. Когда стемнело, неаполитанец спустился вниз, растянулся на топчане и задул свечу. Только бы французы не вздумали играть в карты, не то могут продуться чуть не до утра. Но и у них усталость взяла свое: вскоре дом погрузился в тишину и все успокоилось. На всякий случай итальянец выждал некоторое время, потом поднялся, взял туфли под мышку и в одних чулках поднялся наверх.

Мирадор спал в гостиной на диване, завалившись прямо в одежде. Из комнаты старика доносилось похрапывание толстяка. Титто потихоньку прошел по коридору, спустился на второй этаж, открыл дверь комнаты, окно которой выходило на улицу, и распахнул рамы. Спуститься для него не составляло труда. Внизу он обулся, проверил, удобно ли пристроена за поясом наваха, и решительно направился на окраину к развалинам древних римских терм.

До полуночи еще далеко, но лучше прийти на место заранее и занять выгодную позицию: хуже, если тебя уже ждут и ты принужден принимать правила чужой игры: тогда значительно больше сил уходит, чтобы попытаться навязать свою. Лучше лишний раз не искушать Судьбу и, потеряв время, выиграть в сохранении силы. Титто твердо сказал себе: ты должен убить его, чтобы спасти свою жизнь!