Бальзам Авиценны

– У Мирта? – переспросил Кутергин. – Вы говорите, что вещи остались у Желтого человека? Значит, мы опять в его руках? Когда мы расстались, он увез вас с собой.

– С тех пор прошло много времени, – печально улыбнулся Мансур-Халим. – Мирта ждала засада у перевала. Все случилось очень быстро, и его всадники не успели убить нас. Желтый человек находился во главе отряда, а мы в середине. Нападавшие, как ножом, разрезали отряд на три части, отделив хвост и голову Не сколько людей Мирта погибли в стычке, а нас схватили и переправили сюда. Теперь скажи, что случилось с тобой?

Не касаясь мелких подробностей, Федор Андреевич рассказал о скитаниях по пустыне, встрече с урядником Бессмертным и поджидавшим у колодца Нафтуллой. Именно поджидавшим появления русских – сейчас капитан полностью уверился в этом. Когда слишком часто происходят случайные совпадения, невольно задумываешься: а нет ли в них закономерности?

– Нафтулла? – уточнил Мансур-Халим и задумался, подперев голову рукой.

– У кого мы в плену? – Капитан решился нарушить его размышления. – Кто отбил вас у людей Мирта?

– Исмаилиты, – тихо ответил Али-Реза.

Федор Андреевич вздрогнул: вон куда его занесло в погонеза старинной картой! Замкнулся страшный круг: слепого Шейха и его сына захватили люди Имама; Кутергин с казаками, сам не зная того, спас Мансур-Халима и Али-Резу, потом на них напали всадники Желтого человека, а у них слепца вновь отбили исмаилиты. Теперь и капитан угодил к ним в лапы. Что они намереваются сделать с пленниками? И карта, где карта?..

– Шкатулка и книга у Мирта, – словно подслушав его мысли, повторил слепой шейх. – Имама интересует совсем иное.

Кутергин задохнулся от волнения, выходит, он напрасно проделал долгий опасный путь и зря сунул голову в петлю, если ни карты, ни книги здесь нет? Как же горько и больно сознавать свое поражение.

– Чего они хотят от вас, от меня, наконец?! – вскричал он.

– Расскажи ему об этих шакалах. – Мансур-Халим дотронулся до плеча сына.

Али-Реза подсел поближе к капитану и негромко начал рассказывать об исмаилитах. Обычно они скрывали свою принадлежность к секте, и надо пройти долгий путь по ступеням обманов, испытаний и клятв, чтобы из простого мюрида или фидаи стать посвященным. С иудеями исмаилит иудей, с огнепоклонниками он прикидывался огнепоклонником, с буддистами – приверженцем Будды и старался никогда не раскрывать своей истинной сущности. Священная книга для них отнюдь не Коран, хотя они и считались мусульманами а «Маулоно-шо-Низоро», откровения Сеид-ата-Идн-и-Шах-Мансура, и «Путевой припас странствующих», написанный в незапамятные времена Насыр-и-Хосравом.

– У них много степеней или ступеней посвящения – рассказывал Али-Реза. – Сначала они узнают, что думает нужный им человек, а потом начинается «тасис» – охота за ним.

– Как за тобой и твоим отцом? – уточнил Федор Андреевич.

– В принципе да, – подтвердил молодой человек. – Но «тасис». может быть как охотой для привлечения в свои ряды, так и охотой для других целей. Когда же они хотят сделать кого-либо своим сторонником, наступает третья ступень – «ташлик». Исмаилиты втягивают человека в диспут о рае и аде, читают отрывки из Корана, стараясь вызвать удивление разногласиями в тексте и пошатнуть веру.

Он рассказал и о четвертой степени – «рабт-узы», предполагающей клятву о неразглашении услышанного, о пятой – «тадлис», когда посвящаемому говорят, что в нем нет Бога, что его нет и в небесах и нет иных праведных людей, кроме исмаилитов.

Кутергин слушал рассеянно: его не оставляли мысли о шкатулке и книге. Не меньше интересовала и собственная судьба. Если бы кто-нибудь еще полгода назад сказал ему в Петербурге, что он вскоре станет дичью в зловещей охоте фанатичных мракобесов, исповедующих средневековые догмы и готовых убить любого, кто встанет на их пути, капитан только рассмеялся бы в ответ, сочтя это глупой шуткой. Но действительность превзошла самые мрачные фантазии. И нет разницы, как назвать охоту за живыми людьми, «тасис» или иначе, – суть одна! Но все же, что нужно этим шакалам, как назвал исмаилитов слепой шейх?

Неожиданно в коридоре послышались звуки голосов, дверь распахнулась, и в комнату вошел пожилой человек в темном халате. Его голову украшала затейливая меховая шапочка, а талию туго перехватывал пояс из чеканного серебра, богато украшенный бирюзой и самоцветами. Вместе с ним в комнату ввалились несколько до зубов вооруженных стражников. Двое из них держали чадно горевшие факелы.

Черные глаза пожилого незнакомца быстро пробежали по лицам узников. Он погладил ладонью густо посеребренную сединой бороду и громко сказал:

– Теперь здесь собраны все, кто имеет отношение к нашему делу. Не так ли, Мансур-Халим?

Слепец не удостоил его ответом. Он устремил незрячие глаза в неведомое пространство и молчал, крепко сжав губы, словно не слышал вопроса. Только пальцы, выдавая скрытое волнение, чуть быстрее, чем обычно, перебирали зерна четок. Али-Реза встал за спиной отца, скрестив руки на груди, и мрачно смотрел на незнакомца.