Bambini di Praga 1947

— Восхитительно! Жесты строгие, почти повелительные. И сразу начинайте оглядывать стены в поисках места для картины… А вот эта рука словно дирижирует… за-бо-та о куль-ту-ре! Продолжайте, продолжайте, пожалуйста! — волновался пан управляющий. Он налил себе немного виски и прополоскал рот. Потом взял полотенце, улегся на кровать и прикрыл им лицо. Надя сделала глоток, поднесла ко рту ладонь и принюхалась к своему дыханию.

Она опустилась у кровати на колени и принялась нашептывать в ухо управляющему:

— А сейчас мы в деревне… Директор! В новые меха надо наливать новое вино! Новому госхозу нужны новые картины! И новые художники уже нарисовали их. Куда бы вы хотели повесить «Распахивание межей» или «Комбайн посреди пшеничного моря»?

Тонда присел возле Нади, с которой съехала простыня, и уставился на ее губы.

— Тут не обойтись без автомобиля, — продолжала она. — Придется возить с собой десятки готовых картин, и молотки, и веревочки, и крюки… Директор, подскажите, куда вешать? Сюда, туда или еще куда? Можно по всей стране ездить! — сказала Надя, а потом спросила себя: — Или лучше действовать через какой-нибудь творческий союз? Тогда у нас была бы печать! А расплачиваться можно и денежными переводами…

Она еще какое-то время пребывала на четвереньках; потом встала на ноги, поправила простыню и наполнила бокал.

— Вам так нравится виски? — спросил Тонда.

Она помотала головой и ответила:

— Ага.

— Вам нужно держаться, — сказал Тонда.

Она кивнула всем телом и ответила:

— Вот еще!

Управляющий лежал на кровати — руки раскинуты, на лице полотенце.

Надя поднесла к губам палец.

— Тоничек, — сказала она, — я хочу отлучиться на минутку… как женщина.

— Выйдете в коридор, пройдете одну комнату, потом еще одну, и там будет то, что вам нужно.

Она выскользнула за дверь и закрыла ее за собой, и через окно в конце коридора ее сразу окатил поток резкого лунного света, в котором отчетливо выделялась огромная плетенная из лозы детская коляска с рессорами из стальных пружин. Девушка прошла по белому косому многограннику лунного света, попробовала рукой дно коляски… пружины прогнулись едва заметно… и тогда она сначала села, а потом и вовсе улеглась в коляску, и ее руки и ноги свесились наружу, как из маленькой ванночки. Она оглянулась и увидела, что свет из противоположного окна падает на лестницу и что луна озаряет искусственную пальму на высокой подставке. А когда она посмотрела туда, откуда пришла, то увидела серебряную косую палочку, словно торчавшую из замочной скважины гостиничного номера.

Она выскользнула из коляски, опустилась на колени и приложила к этой замочной скважине глаз.

Она смотрела в комнату, которая тоже была целиком белой, и видела, что перед кроватью стоит юноша, препоясанный полотенцем, а среди перин лежит девушка, придерживающая обеими руками у себя на голове тирольскую шляпу.

— Да снимите же вашу шляпу, — сказал юноша, встав коленями на постель.

— Нет, — сопротивлялась девушка, — если я сниму шляпу, я буду голая.

— Снимите шляпу, — просил юноша. Он на коленях передвинулся поближе к подушке.

— Еще чего, тогда я буду не властна над собой, эта шляпа заменяет мне заветное матушкино кольцо, — ответила девушка, одной рукой придерживая шляпу, а другой поворачивая выключатель. Надя приложила ухо к двери.

— Вот так и меня хотели поймать, — прошептала она.

И, тихонько переступая босыми ногами по кокосовым циновкам, добралась до своего номера.

— Кто это там в комнате? — спросила она.

— Виктор, тоже страховщик, — ответил Тонда.

— Виктор? Ему больше бы подошло Фиг Тор. А знаете что, Тоничек? Подкрадитесь и постучите ему в дверь.

Управляющий сел, сорвал с лица полотенце и свесил ноги с кровати.

— Здорово! — сказал он и встал. — Ну и голова у вас, женщина! В пятницу мы берем уроки танцев на Вышеграде, в ресторане «У Немечку». Приходите. Побеседуем. И надгробья, и картины сулят надежду… Тонда! Ты пойдешь и постучишь Виктору в дверь!

— Ага, а он даст мне в нос!

— Говорю тебе, ступай! Мы оставим дверь открытой, и, когда он выскочит, ты нырнешь сюда. Бегать-то ты умеешь?

— Только дверь не закрывайте, ладно, Надя?

— Ну конечно!

Надя глядела на него поверх бокала для шампанского, из которого она пила виски.

Тонда вышел в коридор, длинными аистиными шагами подкрался к номеру Виктора, обернулся и с облегчением увидел головы Нади и управляющего, выглядывавших из комнаты.

Потом он постучал кулаком в дверь.

И приложил ухо к филенке.

Снова постучал.

Он видел, как Надя и управляющий тянут шеи и Надя машет кулачком, показывая, что стучать надо как следует.

Он именно так и постучал, но тут дверь резко распахнулась и его кулак угодил Виктору в лоб. Тонда развернулся и помчался к освещенной щели своей двери, но щель исчезла, дверь захлопнулась, и Виктор несколько раз пнул его в зад.

Тонда нажал на ручку, но дверь оказалась запертой, и Виктор последним ударом поверг его на кокосовую циновку.

Тут дверь распахнулась, и Тонда ввалился в комнату. Он быстро повернул ключ в замке.