Бамбуковая крепость

Грозди мелких цветов распускаются на личжиевых деревьях, выстроившихся вдоль «Аллеи дружбы». Она начинается от самой проходной завода. На каждом дереве — таблички с именами людей, которые посадили тонкие веточки в эту землю в 1958 году, в дни пуска завода. Посадка деревьев по торжественным и памятным случаям не входит в число старинных вьетнамских традиций, но сейчас она более популярна, чем многие старые.

Этот хороший обычай заложен вождем вьетнамской революции, первым президентом республики Хо Ши Мином. Уже не один десяток лет в стране перед новым годом по лунному календарю проводится всенародный праздник посадки деревьев. Почетное право посадить дерево в память о встрече с Вьетнамом предоставляется самым дорогим гостям. Это также и часть юбилейных торжеств.

Жестокий тропический климат может за три года превратить блестящий эмалью автомобиль в проржавевшую до дыр железку. Но русские, украинские, грузинские и другие фамилии советских специалистов, работавших при строительстве и наладке завода, не стерлись на табличках, прикрепленных к деревьям «Аллеи дружбы». Их постоянно обновляют, как и традиции связей завода с советскими предприятиями, в первую очередь с московским «Красным пролетарием». В последние годы эти связи получают новое развитие, наполняются новым, все более конкретным содержанием.

— В октябре 1954 года мы с победой вернулись в Ханой из джунглей, с опорных баз войны Сопротивления, а в декабре 1956-го первые группы строителей пришли на болота Тхыонгдиня, — рассказал мне ветеран завода, заместитель директора Нгуен Куанг Тхиеп. — Наш «первоначальный капитал» состоял тогда из десяти трудовых пальцев на руках, больше привыкших к плугу, а потом к винтовке, чем к бетономешалке и сварочному аппарату. Из СССР приехала группа проектировщиков, чтобы начать сооружение первого во Вьетнаме крупного машиностроительного предприятия. Пока завод строился, 200 наших техников и рабочих стажировались в СССР, сотни других обучались на месте под руководством советских специалистов. В апреле 1958 года завод дал первую продукцию — небольшие токарные станки «Т-1616». Тогда и была посажена «Аллея дружбы».

На выставке экономических и научно-технических достижений Вьетнама, которая открылась в Ханое в начале 1982 года, может быть, больше отражен не сегодняшний, а завтрашний день Вьетнама. Там в первую очередь бросаются в глаза изделия промышленности, хотя она занимает пока еще довольно скромное место в народнохозяйственном организме страны. Но экспонаты не макеты машин будущего, а образцы действующих, выпускаемых серийно.

«Гвоздь» раздела «Машиностроение» — это блестящие, пахнущие свежей краской первый отечественный винтовой пресс мощностью 250 тонн, многотонный агрегат по выжимке сахарного тростника, новые типы точных механизмов, запчасти к станкам и машинам. Все они сделаны на первом станкоинструментальном. Его название оправдывается не только тем, что он построен первым и за ним должны появиться вторые, третьи, десятые. Он идет первым в деле технического оснащения вьетнамской промышленности. Сейчас уже более 10 тысяч различных металлорежущих станков с клеймом завода работают на предприятиях многих городов и провинций страны — треть всего станочного парка Вьетнама.

На месте болот бывшей общины Нянмук в годы первой вьетнамской пятилетки (1960–1965) вслед за станкоинструментальным выросли завод резиновых изделий «Шао Ванг», табачная фабрика «Тханглонг», предприятия по производству мыла, электрических лампочек, термосов и др. Отряд рабочего класса в индустриальном пригороде Тхыонгдинь достиг за пятилетие пяти тысяч человек. Именно эта вереница фабричных корпусов изменила социальный портрет Ханоя, превратила его из города-торговца, города-чиновника в город-производитель.

И потом, в годы американских бомбардировок, в трудное послевоенное время, индустриальный район Тхыонгдинь продолжал пополняться новыми предприятиями — механическими, кожевенно-обувными, текстильными. В начале 80-х годов в Тхыонгдине было занято уже 20 тысяч рабочих.

Меньшие по масштабу индустриальные районы сложились на северо-западных окраинах столицы, на левом берегу Красной реки — в Зяламе.

Я не один раз бывал на ханойском станкоинструментальном, но всегда поражался, как вообще можно стоять у кузнечного молота, литейной печи, если и без того более чем 30-градусная жара при 90-процентной влажности воздуха выпивает из человека за восемь часов литры пота. Большие окна цехов всегда открыты настежь, но воздух от этого не перестает быть неподвижным и густым. Входя в цех, вы словно садитесь в автомобиль, простоявший несколько часов на горячем солнцепеке с закрытыми наглухо окнами.

И все это без привычной крестьянской свободы, когда даже в страду дневная сиеста — святое время отдыха, а в самые жаркие дни можно отлежаться в тени хлебного дерева или баньяна, утоляя жажду терпким чаем. Кажется, что индустриализация с ее огнедышащими печами и закрытыми цехами — изобретение и удел жителей более холодных широт.