Бамбуковый дракон

— Какая разница? — произнес Римо, приближаясь вплотную к Одри. — Если мне не изменяет память, герои обоих фильмов в конце концов тонут.

— Все-таки наша лодка не такая рухлядь.

— Во всяком случае, она способна держаться на плаву. Далеко ли до Дампара?

— Чуть больше сорока миль вниз по течению, — отозвался Стокуэлл, присоединяясь к Римо и Одри. — Насколько я мог понять, по пути нам предстоит несколько раз пристать к берегу.

Так оно и вышло. Судя по всему, их судно, катер «Баби Кали», было нагружено чем попало, от почты до бакалейных товаров, и должно было посетить не менее десятка пристаней, расположенных между Темер-Лохом и Дампаром. Живой груз пронзительно пищал и кудахтал, осыпая палубу перьями, но большая часть товаров была упакована в мешки и ящики. Здесь можно было отыскать все что угодно — фрукты, овощи, медикаменты и даже сменный мотор для испорченного электрогенератора.

В трюме у носа посудины было несколько крохотных кают, набитых многоярусными койками, наводившими на мысль о летнем лагере, но Римо предпочел устроиться на палубе у бортовых поручней, откуда открывался вид на проплывающие мимо джунгли. В его голове, конечно же, вновь зашевелились воспоминания, и тем не менее он заметил кое-что, чего не замечал в своей предыдущей жизни, когда его в ущерб всему остальному занимала лишь игра «Убей или будешь убит». Из крон деревьев то и дело взмывали стайки птичек всех цветов радуги. Время от времени из воды с плеском выпрыгивала рыба, ловя роящихся в воздухе насекомых. Из-за кустов, обрамлявших речные берега, осторожно выглядывали туземцы, уверенные в том, что их никто не видит.

Горизонты Синанджу далеко выходили за рамки прочих боевых искусств и философии Дэвида Кэррэгайна, которой проникнуты фильмы белокожих авторов, изображающих на телеэкране мистические картины азиатского бытия. Синанджу — это был образ жизни, приводивший человека в состояние гармонии с природой, превращавший его тело, душу и разум в одно целое. Искусство Синанджу не было религией в привычном смысле этого слова, обозначающем диктат проповедника или священных книг, которые навязывают покорной пастве моральные запреты, подкрепляя их обещанием страданий и наслаждений в зависимости от готовности человека пасть ниц перед всемогущим божеством. Наоборот, задачей мастера Синанджу было научить избранных всеми силами развивать свои способности. Леность, равнодушие, неправильное питание могли вернуть их в первоначальное состояние, а усердные дыхательные упражнения служили пропуском в неведомые прежде миры.

— У меня дух захватывает, — сказала Одри, подходя к Римо.

Римо огляделся.

— А где доктор Стокуэлл? — спросил он.

— Внизу, — ответила Одри, удрученно улыбнувшись. — Похоже, у него легкий приступ морской болезни.

— Но ведь мы плывем по реке.

— И тем не менее.

— А Чалмерс?

— Полагаю, забавляется со своим оружием. Хотите, чтобы я сходила за ним?

— Мне он не нужен.

Одри повернула лицо к джунглям и, приблизившись к Римо еще на полшага, прикоснулась к его плечу своим плечом и оперлась о поручень.

— До сих пор моя практическая деятельность ограничивалась раскопками в Штатах, — сказала она, понизив голос, словно поверяя Римо секрет. — До сих пор не верю, что я уже здесь. Это похоже на...

— Волшебный сон?

— Совершенно верно.

— Если хотите, могу вас ущипнуть.

— Это что — намек?

— Ну...

— Я искренне чувствую себя в долгу перед вами. За то, что вы сделали прошлой ночью.

— Прошлой ночью?

— Спасли меня от Чалмерса.

— Чепуха, не стоит вспоминать, — отозвался Римо.

— Как я понимаю, он поскользнулся и ударился головой. И тем не менее с его носом произошла странная вещь, вы не находите? Я готова поклясться, что он упал на спину.

— Было темно, — сказал Римо. — Я не обратил внимания.

— Как бы то ни было, вы вступились за меня, не испугавшись человека, вдвое большего вас по размерам. Если бы не вы... я нимало не сомневаюсь, что он собирался... ну, вы понимаете.

— Все это уже в прошлом.

— Я не хочу, чтобы он с нами ехал, Рентой, — продолжала Одри. — Там, куда мы направляемся, может случиться всякое. Я была бы счастлива, если бы рядом оказался кто-нибудь, на кого можно положиться.

Одри повернулась к Римо и приблизилась к нему еще чуть-чуть, при этом ее упругая грудь уткнулась ему в руку. Сегодня на Одри был бюстгальтер, но даже через несколько слоев ткани безошибочно чувствовался упорный натиск ее соска.

— У вас есть доктор Стокуэлл, — напомнил Римо.

Хохот Одри, непринужденный и громкий, застал его врасплох. В смехе женщины не было и следа застенчивости.

— Саффорд? Прошу вас! — Сосок Одри, словно подчеркивая ее слова, продолжал тыкаться в руку Римо. — Когда такой человек спускается с вершин академического Олимпа на грешную землю, он... Словом, до Клинта Иствуда ему далеко.

— Даже если нужно защитить близкого человека?

Щеки Одри порозовели, она моргнула и вновь расхохоталась.

— Господи, только не говорите мне, что эта бессмыслица докатилась из Джорджтауна до самого Нью-Орлеана!

— Какая бессмыслица?