Бамбуш

— Она настоящая героиня! — восхищается дед.

— А разве певицы тоже могут быть героинями? — спрашивает Бовлдан.

«Теперь слушайте песню «Внуки Джанга́ра», — объявляют по радио.

И снова полилась песня про новых калмыцких богатырей, потомков легендарного Джангара, — песня о героических подвигах.

Одна песня сменялась другой. Так и закончился концерт. Ни дед Дорджи, ни чабан Ара не проронили ни слова. Мальчики тоже сидят молча.

Наконец дед произнес:

— Сейчас и овец можно поднимать.

Ара собрался убрать книгу в брезентовую сумку, но дед Дорджи остановил его:

— Ты, сынок, оставайся дома. У тебя скоро экзамены.

Ара ничего не ответил. Достал книгу и продолжал читать.

В степи люди немногословны. Ара хочет поступить на зоотехническое отделение сельхозтехникума.

Дед Дорджи покончил с едой и встал. Бовлдан — к дедушке:

— Можно с вами?

Тут и Бамбуш:

— А мне можно с вами?

— Ну пошли…

Овцы, лежавшие небольшими группками вокруг колодца, учуяв, видимо, время пастьбы, начали подниматься с мест. Увидев подходившего старика, они сами потянулись в степь.

У костра

По вечерней прохладе овцы пасутся врассыпную. Две овчарки, охраняя отару, сидят в разных местах.

Бовлдан сорвал пучок травы и подал Бамбушу:

— Понюхай.

— Ой, какой запах! Замечательный!

— Это полынь.

— Так-то оно так, но это особая полынь, — поправил дед. — Ароматная.

— А овцы едят? — спросил Бамбуш.

— Овечки наши любят вот эту траву, — показал дед на мягкое пушистое растение. — Зултарга́н.

Из-под ног мальчишек выскочила ящерица. Бамбуш испугался, вздрогнул, а Бовлдан погнался за ней. Бамбуш тоже побежал.

Бовлдан ящерицу тут же поймал и протянул товарищу. Но Бамбуш спрятал руки за спину.

Ящерица тяжело дышала, бока ее, как кузнечный мех, то надувались, то совсем сжимались.

— Она похожа на крокодила, — сказал Бамбуш.

— Что такое крокодил? — не понимая, спросил Бовлдан.

— К нам зоопарк приезжал. Там были крокодилы. Они гораздо больше ящериц. Они и людей могут съесть…

— Если они людей едят, зачем же их возят к людям?..

— Их держат за железной решеткой…

Чтобы переменить этот страшный разговор, Бовлдан спросил:

— Хочешь ящерицу домой?

— Нет, не надо…

— Тогда я тебе хвост подарю.

Тут же он оторвал у ящерицы хвост и отпустил ее. Безхвостая ящерица юркнула в траву.

— Ты что? Погибнет…

— Не погибнет. Другой хвост вырастет… Смотри.

Бовлдан взял оторванный хвостик за утолщенное место, и хвост стал вертеться из стороны в сторону.

— Живой хвост, живой хвост! — закричал удивленный Бамбуш.

Скоро в степи разгорелся большущий костер.

…Сразу стемнело. Всей отары уже не видно. Овцы насытились, сгрудились на одном месте и лениво щиплют траву. Бамбушу страшновато. Точно черное небо на него давит сверху. Он шепчет товарищу на ухо:

— Может, нам вернуться?..

— Ты что?! Сейчас костер разожжем. Попросим деда сказку рассказать.

— Сказку?

— Да, сказку. Ох, и много же он знает!

Бамбуш очень любит слушать сказки. Те, что знает его бабушка, он все переслушал, многие даже по нескольку раз. Да и чего здесь бояться? Рядом и дед, и Бовлдан, и собаки, и овцы…

— Дед, можно костер разжечь? — спрашивает Бовлдан.

— Можно.

Мальчики начали собирать кизяк, сухую траву. Скоро в степи разгорелся большущий костер. Дед из заплечной сумки достал мешок, встряхнул его, постелил и прилег у костра.

— Дед, расскажите сказку, — просит Бовлдан. — Бамбуш хочет послушать.

Дед не ответил. Молча вынул из кармана кисет, набил трубку табаком, раскурил веточкой из костра.

Ароматный дымок из трубки потянулся к небу.

— Сказку хотите слушать? — Дед оглядел ребят.

— Да, да! — в один голос ответили мальчики.

От костра лицо деда кажется совсем медным.

— Я вам не сказку, а настоящую быль расскажу.

— Давайте, давайте, — заторопили ребята.

— Давеча, когда передавали песни, ты, Бовлдан, спросил: разве певица может быть героиней? Твой вопрос остался у меня на душе, вот тут. До сих пор думаю об этом. Слушай, внук мой, слушай. И ты, Бамбуш, тоже запоминай. Что воин, что певец — разницы никакой. И боец и певец одинаково любят свою Родину, одинаково совершают подвиги. Я вам сейчас расскажу об одной певице. Никогда не забывайте об этом человеке.

Рассказ деда

— Тысяча девятьсот сорок второй год. Август месяц.

Гитлеровские полчища, переправившись через Дон, шли по калмыцким степям и разрушали все, что им встречалось на пути.

Отступая, мы вошли в столицу Калмыкии, город Элисту. Детей и стариков вывозили в Астрахань. У одного дома мы заметили грузовую автомашину, окруженную людьми. Молодая женщина отказывалась садиться в машину.

Ее все-таки втолкнули в кабину.

«Поехали!»

Машина тронулась с места, оставляя за собой голубоватый дымок.

«Что это за женщина?» — спросил наш командир.

«Артистка».

«Кто?»

«Улан Инджиева».

«А в чем дело?»

«Хотела остаться в подполье, отомстить врагу за свою землю», — ответил однорукий мужчина средних лет.

Люди разошлись. Это были ополченцы.

Когда немцы заняли Элисту, многие юноши поступили в Астраханскую партизанскую школу. Потом, пробравшись в тыл к врагу, они стали бороться с фашистскими оккупантами.