Банальное убийство

И опять же я не могу описать вам реакцию присутствующих и тем более рассказать, кто что говорил, поскольку сосредоточился на человеке, с которым собирался побеседовать через час или около того. Он исполнил свою роль не хуже, чем Салли. Когда Вулф вышел из кабинета, доктор Эйвери встал и подошел к миссис Блаунт, наклонился к ней и что-то сказал, но из-за возникшего многоголосья я не услышал, что именно. После чего, уступив Хаусману свое место возле миссис Блаунт, Эйвери оказался рядом с Салли. Он нежно взял ее за руку, и я, не стерпев подобной наглости, даже заскрежетал зубами. Салли могла отшатнуться от него или напрячься, но она – черт побери! – сдержалась. На ее лице не дрогнул ни один мускул, словно она тренировалась годами. Замечательно! Салли спас Сол, который подошел отдать чек. Она отвернулась, категорически отказываясь его брать, но в конце концов сдалась, поскольку так было написано в сценарии. Пока Салли прятала чек в сумочку, я задвинул панель и рванул на кухню. Как-никак имелся один шанс на миллион, что, покинув кабинет, кто-нибудь из них пойдет не в ту сторону, завернет за угол к нише и столкнется со мной лоб в лоб, чего мне меньше всего хотелось. На кухне я сразу направился к холодильнику за пакетом с молоком и налил себе стакан. Мой выход был еще впереди, и мне следовало подкрепиться. Фриц тем временем вышел в прихожую, чтобы помочь Солу выпроводить гостей.

Я слышал, как они уходили, слышал, как дважды хлопнула входная дверь, однако оставался на кухне до возвращения Фрица, сообщившего, что путь свободен. А через пару минут на кухне появился Сол. Он вытаращил на меня глаза и спросил:

– Что ты здесь делаешь? Тебя ведь пригвоздили к позорному столбу. А мне понравилась моя новая работа. Фриц, помоги мне выставить его вон.

– Ха-ха! Я могу сделать вас обоих одной левой. Правда, она хорошо сыграла свою роль?

– Несомненно. Да и он тоже.

– Ничего удивительного. Он долго практиковался. Ты был великолепен. Твое «в пять тридцать девять» – просто высший класс.

Я подошел к внутреннему телефону и позвонил в комнату Вулфа.

– Да? – послышался его голос.

– Они ушли, и я уже на выходе. Какие-нибудь изменения?

– Нет. Приступай.

– Ладно. Постараюсь вас больше не подводить.

Я положил трубку, взял со стула заранее приготовленные пальто и шляпу, оделся, взял багаж – сумка тоже была собрана заранее, – сказал Солу, что надеюсь скоро позвонить, и вышел через заднюю дверь. Ведь объект мог подвернуть ногу, спускаясь с крыльца и теперь, возможно, сидит на ступеньках, потирая щиколотку. Задняя дверь выходила в небольшой дворик, где Фриц выращивал зелень или, по крайней мере, пытался ее выращивать, а в дальнем конце дворика в заборе высотой восемь футов имелась калитка с засовом, который Фриц сейчас и задвинул за мной. Узкий проход между двумя зданиями вел на Тридцать четвертую улицу. В четверть одиннадцатого я сел в такси и велел таксисту отвезти меня в отель «Талботт», где уже был забронирован номер. Без четверти одиннадцать, открыв дверь номера 914, я дал на чай коридорному, повесившему мои пальто и шляпу, и пожелал ему спокойной ночи. Затем подошел к телефону и попросил телефонистку соединить меня с конкретным абонентом.

Одна из тысячи мелочей, к которым следует привыкнуть, но которые вряд ли когда-нибудь пригодятся, – это умение отличить по голосу девушку из службы секретарей-телефонисток от горничной или секретарши. Объяснение заняло бы целую страницу, поэтому я, пожалуй, не стану утомлять вас излишними подробностями. Поскольку доктор Эйвери был холостяком, то жена и дочь автоматически отпадали. Итак, я попал на женщину из службы секретарей-телефонисток, которая сообщила мне, что доктор Эйвери сейчас не может подойти к телефону, но она свяжется с ним чуть позже, после чего спросила, не хочу ли я оставить сообщение. Я хотел. Итак, я назвал свое имя, номер телефона отеля и сообщил, что должен поговорить с мистером Эйвери по крайне неотложному делу.

Служба секретарей-телефонисток – дьявольски неприятная штука. Если ты позвонил по нужному тебе номеру и не получил ответа, то вполне можешь и дальше дозваниваться. Но если ты попадаешь на телефонистку, тебе остается только ждать, причем нет никакой уверенности, что твое сообщение передадут. А если ты будешь названивать, скажем, каждые десять минут, то телефонистка разозлится и тогда уж точно ничего не передаст. Однако на сей раз мне не на что было пожаловаться. Я решил, что начну дергаться не раньше без четверти двенадцать и попробую набрать доктора Эйвери в полночь, а потому спокойно сидел в кресле с «Газетт» в руках, когда в двадцать минут двенадцатого раздался телефонный звонок. Сняв трубку, я сказал:

– Алло.

– Кто говорит? – послышался требовательный мужской голос.

Вопрос, не заслуживающий ответа.

– А кто спрашивает? – парировал я.

– Я Виктор Эйвери. Вы Арчи Гудвин?