Банальное убийство

Итак, в пятницу днем, а точнее, без десяти час, я сидел за одним из маленьких столиков, установленных вдоль правой стены ресторанчика «У Пиотти», ел спагетти с анчоусным соусом и потягивал красное вино, причем отнюдь не то, что подают остальным посетителям. Однажды Вулф вытащил Джона Пиотти из серьезной передряги, при этом не ободрав как липку, благодаря чему я всякий раз получал здесь за шестьдесят центов тарелку лучших спагетти в Нью-Йорке и пинту вина, которое Джон приберегал для себя и трех-четырех любимых клиентов. В клубе «Фламинго» такое вино стоило бы не меньше восьми баксов. Еще одним свидетельством благодарности Пиотти стало то, что еще в 1958 году Джон предоставил нам свои владения для создания западни, включая провода, протянутые из винного погреба через пол кухни и дальше – к одному столику в зале ресторана: именно к тому, за которым я сейчас сидел3.

Вопреки ожиданиям утро выдалось не таким напряженным, поскольку провода, протянутые через погреб, были по-прежнему на месте, и после проверки оказалось, что они совсем как новенькие. Короче, нам даже не пришлось вызывать техника. Сол установил на кухне магнитофон из дома Вулфа, а для конца провода в зале ресторана я приобрел миниатюрный микрофон последней модели. Самая крупная сумма в графе расходов: 112 долларов и 50 центов, целая куча денег за какой-то там микрофон, но он того стоил и прекрасно помещался в вазе с искусственными цветами, украшавшей стол. Само собой, ваза не должна была отличаться от тех, что стояли на других столах, и мы с Солом потратили уйму времени, просверливая для провода дырочки в столешнице и донышке вазы. А чтобы мой визави за столом не мог, случайно подвинув вазу, обнаружить провод – это положило бы конец нашему шоу, – мы просверлили еще пару дырок, прикрутив вазу к столу. Итак, если Эйвери попытается сдвинуть вазу, я всегда смогу воскликнуть: «Боже мой! Пиотти боится, что клиенты обчистят его ресторан!»

Итак, к половине двенадцатого, задолго до ланча, который здесь подают довольно рано, все было в порядке. Сол укрылся в кухне на случай, если объект, захотев прийти пораньше, чтобы осмотреться, не дай бог, не увидел здесь человека, занявшего мою должность. Я вернулся в «Талботт» узнать, нет ли для меня каких-нибудь сообщений. Сообщений не было. Я позвонил Вулфу доложить, что у нас все готово, и в половине первого вернулся к Пиотти. Я сел за столик, зарезервированный для меня Джоном, и принялся за спагетти с вином. К часу дня почти все столики были заняты посетителями, причем двоих из них я хорошо знал. За соседним столиком лицом ко мне сидел Фред Даркин, а за другим спиной ко мне расположился Орри Кэтер. Я сидел лицом к двери. Короче, все было в ажуре.

В 12:56 в зал вошел доктор Виктор Эйвери, сделал три шага и остановился, но, увидев мою поднятую руку, подошел ко мне. Пока доктор вешал на крючок пальто и шляпу, я подцепил на вилку спагетти, а когда он сел, глотнул вина. Со вчерашнего вечера доктор, казалось, постарел сразу на много лет и уже не выглядел таким упитанным.

– Здешние спагетти – нечто особенное, – сказал я. – Советую попробовать.

– Я не голоден, – покачал головой Эйвери.

– Вино тоже нечто особенное.

– Никогда не пью днем.

– Я обычно тоже не пью, но сегодня особый случай. – Я накручивал спагетти на вилку, не сводя глаз с тарелки, после чего наставил вилку на Эйвери. – Сколько денег вы принесли?

Он барабанил кончиками пальцев по столу:

– Я пришел сюда из любопытства. Что за финт вы решили выкинуть?

Во время телефонного разговора доктор казался куда более податливым, хотя, что там говорить, у него выдалась тяжелая ночь.

Я наклонился поближе к нему:

– Послушайте, вы напрасно сотрясаете воздух. Я видел, как в среду вы входили в дом Калмуса, и видел, как вы оттуда выходили. Вчера я спросил…

– В котором часу я туда вошел и в котором вышел?