Банановый пудинг (СИ)

Ты прерывисто выдыхаешь, ощущая собственный пульс, что соприкасается с его греющим телом, но продолжаешь ласкать его жизнь, поднося к губам и ласково целуя. Один раз. И еще… Снова и снова, оставляя целую дорожку на сладковато-терпком винном сгустке энергии. Дыша его тихим рычащим стоном, от которого собственная душа пьянеет, начиная хаотично толкаться в груди. Немного ведешь по скользкой поверхности линией верхних зубов по грани, хитро щурясь, видя удивление на лице монстра, что буквально изводился под тобой.

— Ягодка, — хрипло шепчет он прежде, чем ты мягко прикусываешь покатый, влажный бок души, ощущая на языке привкус его винной магии, слизывая которую с губ, ты с удовольствием глотаешь. Словно танна́т{?}[Сорт винограда и вина с мощным терпким вкусом и грубым нравом. Самый терпкий сорт.], этот сок опаляет горло и язык, приятно покалывая его до самого кончика, которым ты мягко тыкаешь в нежную сердцевину, слизывая этот нектар. Погружаясь в податливое, пульсирующее нутро синхронно с громким стоном Хоррора, что гнется в спине, широко открыв рот и жадно глотая воздух. Под собой ты ощущаешь, как прижатый тобой член горячеет с каждой секундой, неистово пульсируя и моля о разрядке, возбуждая тебя саму так, что ты невольно елозишь на нем, дыша через раз, но ласку души не прекращаешь, намереваясь идти до конца. Снова мягко прикусываешь и сразу же целуешь, чтобы вновь укусить и аккуратно, бережно потянуть магическую плоть на себя, вырывая рык Хоррора и слыша звук нещадно рвущегося шелка… Еще немного поиграв с душой язычком, ты чуть отстраняешься, водя пальцами по полностью мокрой поверхности, с которой магия течет на руки, добираясь до локтей багряными следами, напоминающими диковинный мед, что перепачкал вас обоих, раскрасив в камуфляж любовной игры. Душа несколько раз резко взрагивает, словно пробитая током, и Хоррор кончает, опаляя собственное экто-тело рдеющими дорожками горячего семени, что стекает на бок и касается твоих обнаженных бедер. Хоррора гнет от оргазма почти до хруста в позвоночнике, дыхание совершенно не слушается его, а зрачок плывет кровавым туманом, словно не видя ничего вокруг… Такого он еще явно никогда не испытывал: монстр даже в себя приходит не сразу, медленно фокусируя взгляд на твоем хрупком, довольном теле, что сидит на нем мягкой фигурой, чуть вздрагивающей от собственного возбуждения.

— Сладкая… Как же хорошо, — монстр чуть садится, не снимая тебя со своих бедер, чувствуя, как его душа довольным, вибрирующим комочком втягивается в тело. Монстр целует тебя в шею, поднимаясь по коже выше и вплетаясь в нежный поцелуй, подхватывая под лопатками и спускаясь к пояснице, мягко давя на ложбину позвоночника под нежной кожей, от чего ты изгибаешься, чуть потираясь заветной точкой о все ещё не спавшее желание Хоррора. Он вновь хочет тебя с новой силой, заявляя об этом, завалив тебя спиной на порванные им простыни, взметнув десятки розовых лепестков в воздух.

— Теперь мой черед лакомиться, сладкая Т/И, — монстр ловко вытягивает твою трепещущую в нетерпении душу, озаряя полумрак комнаты голубоватым свечением, словно пастельные оттенки неба после заката осветили смятое в страсти белье. Твоя жизнь вздрагивает и кружится, будто дезориентированная, но ее выдает влажный отблеск с каплями небесной глазури, орошающими его длинные фаланги, сомкнувшиеся на мягкости энергии, прекращая вращение. Ты тихо охаешь, когда он чуть сдавливает ее, и ощущается возбуждение напополам со страхом от такой уязвимости. Монстр садится сверху поудобнее, вжимая весом в матрас и смотрит прямо в твои глаза, широко раскрытые, скользит по губам, раскрытым и выпускающим воздух рывками.

— Не бойся… — шепчет Хоррор, поднося твою душу ко второй руке и мягко смыкая ладони вместе, начав медленно перекатывать душу, словно мягкий шарик, пуская по всему твоему телу тягучие краткие судороги, от которых не всегда получалось вдохнуть и выдохнуть вовремя. В глазах слегка темнеет, а пальцы покалывает горячими иголочками, когда он подносит энергию к себе и прикусывает нежный уголок души, чуть сжимая и разжимая челюсти, но не отпуская полностью, играя с давлением, от которого ты протяжно мычишь и пытаешься выгнуться, но не выходит: тело надёжно прижато чужим весом, размещенным почти на животе, вмяв поясницу в белье постели. Становится жарко, словно ты попала в жерло вулкана, и никуда не деться от этого чувства: оно будто исходит изнутри, концентрируя колючую, почти болезненную тяжесть между дрожащими в нетерпении бедрами.

Это невыносимо приятно…