Банановый пудинг (СИ)

В вашем доме темно: везде погашен свет, и не слышно ни звука, словно никого не было в его стенах, и Хоррор, подошедший ближе замечает эту перемену, ненадолго останавливаясь и пристально рассматривая черные провалы оконных рам. В его душе ворочается неуклюжее беспокойство, и монстр спешит внутрь, раскрывая дверь настежь, замирая в жесте прислушивающегося хищника, светя в темноту дома рубиновым морем огромного зрачка. Он опускает взгляд ниже и нагибается, цепко беря пальцами непривычный, маленький, бархатистый на ощупь предмет, что при ближайшем рассмотрении оказался… лепестком розы. Таким же, что сотнями мягких пятен устлали прохладный чистый ламинат пола, складывая из мозаики нежно розовых тонов очевидную дорожку, убегающую в темноту дома, где за едва приоткрытой дверью спальни маячил мерцающий, дрожащий отсвет, словно от мягкого и ровного пламени из крошечного источника. Хоррор был заинтересован, мягко закрыв за спиной дверь, скидывая куртку на пол не глядя и темной тенью скользя по цветочному следу. Он ступал бесшумно, будто на охоте, улыбаясь в предвкушающем чувстве, ощущая, как за ребрами сладко скрутило от догадки большую бордовую душу.

Скользнув в полутемную спальню, он замирает, видя, как бликующие тени от зажженных свечей озаряют твой силуэт на постели, частично скрытый шелковым черным пледом, открывая лишь голое колено и плечи, матовыми полукружиями освещенные живым пламенем, от которого они казались почти медными, приятно вздымаясь от твоего дыхания. Хоррор подошёл ближе, рассматривая усыпанную лепестками роз постель и хрупкое тело: такое желанное, что стало видно лёгкое свечение в стыках его костей и под шортами, выдавая взметнувшееся чувство потребности взять то, что предназначено ему. А ты следишь, замерев и чуть прикрыв глаза, глядя на его неподдельные эмоции, от которых у самой в груди приятно щекочет, медленно пуская рой нежных бабочек под диафрагмой, особенно когда скелет скидывает футболку и шорты, мягко забираясь на кровать, от чего матрас на ней приятно проминается под тяжестью большого тела. Он с трудом сдерживается, не давая магии сформировать бархатное тело, но его душа выдает монстра с головой, сочась алым медом, окрапляющим шелк ткани под ним и твою нагую кожу там, где она была открыта, оставляя красноречивые, теплые дорожки мягких следов. Ты ловишь момент, привставая и настойчиво толкая любимого монстра на простынь, и он удивлённо приоткрывает рот, но поддается, обуреваемый жгучим любопытством и жадно глотая взглядом вид на твое обнаженное тело, что выскользнуло из под пледа. По коже гулял свечной отсвет, давая нежные тени на сгибах, подчёркивая силуэт в самых красивых местах. Ты нависаешь над ним, садясь сверху: таким открытым и доверяющим, невольно восхищаясь красотой его нечеловеческого тела. Ребрами, что изгибаются мраморными ветвями вразлет, руками, в которых дремлет неописуемая сила и нежность. Позвоночником, чей ствол вздымается плавными изгибами алебастровой белизны, что в тенях комнаты казался серебристо-серым. И между позвонками просвечивала темно-гранатовая магия: она пульсировала в такт биения его багряной души. К ней-то и тянутся твои пальцы, минуя барьер грудной клетки, которой ты доверительно касаешься, прося разрешения на свои действия и заглядывая в огромный омут дивного зрачка. Хоррор оглаживает твое матовое плечо в знак молчаливого одобрения и с интересом склоняет набок голову, чтобы лучше видеть твои движения.

Пальцы мягко оглаживают глянцевую поверхность души, что трепещет от тепла кожи, прогибаясь под ней податливым облаком, пока монстр рвано выдыхает от нахлынувших чувств. Ты бережно берешь его жизнь в ладонь, рассматривая искряные переливы всех оттенков темно-красного, почти винные в пламени свечей, что стояли на полках и полу комнаты. Просвечивающая, словно налитая магией изнутри. Она бурлит, будто кипя от эмоций, и ты мягко гладишь ее второй рукой, очерчивая плавные изгибы, немного надавив на ложбинку меж двух половинок души. Хоррор от этого прикрывает глаза и шумно втягивает носом воздух, чуть царапая второй рукой простынь, норовя порвать шелк острыми фалангами, пока другая сжимает твое бедро, перекинутое через его таз. Продолжаешь ласку, выписывая большими пальцами плотные круги на влажном глянце, с которого на солнечное сплетение монстра капает алый сок, сбегая темным блеском по дорожкам костей. Поверхность мнется и выгибается обратно, будто живая, реагируя на мягкость движений тихой дрожью, которой вторит ощутимое вздрагивание скелета под тобой и его участившееся дыхание. Монстр в конце концов просто не выдерживает и его кости покрывает лоснящееся магией экто-тело, чье касание к твоей коже распаляет тебя саму.

Такой горячий и нежный…